Ровно полвека назад, 11 июля 1951 года, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постанлвление "О нездоровой ситуации в Министерстве государственной безопасности СССР". В соответствии с данными в этом решении оценками, сутки спустя был арестован тогдашний министр государственной безопасности Союза ССР генерал-полковник Виктор Семенович Абакумов, объявленный "главой сионистского заговора в МГБ", и началась очередная чистка органов госбезопасности. К своей кульминации на всех парах понеслась последняя крупная политическая провокация сталинской эпохи.

Режим единоличной власти, явившийся следствием бюрократического перерождения правящей элиты, окончательно утвердившейся после победы Сталина над большевистской партией в ходе физического уничтожения большевиков-ленинцев в конце 30-х годов и ликвидации ленинского внутрипартийного режима, не мог не существовать без такого рода политических провокаций, каждый раз заканчивающихся кровавыми "чистками", однако эта, последняя, любопытна и поныне своей относительно малой известностью и целым рядом близких к современности аналогий.

Родившийся в 1908 году Виктор Абакумов, став чекистом, изначально пользовался поддержкой тогдашнего главы НКВД СССР Лаврентия Берия, назначившего его сперва (1939 год) начальником Управления НКВД по Ростовской области, а затем (1941 год) руководителем Особых отделов госбезопасности, действовавших в Красной Армии и на флоте. Молодой и не обременненный особыми знаниями (он не окончил даже средней школы) и связями в органах, однако волевой и оперативно одаренный чекист, Абакумов потребовался Сталину, когда тот в 1943 году начал "игру на ослабление" органов НКВД и их шефа Берия под предлогом разделения НКВД на три составляющих - Наркомат внутренних дел, Наркомат госбезопасности (НКГБ СССР) и переданную в ведение Наркома обороны военную контрразведку "Смерш", которую и возглавил в ранге заместителя наркома обороны 35-летний Абакумов.

Весной 1946 года Сталин делает новые шаги по укреплению режима своей личной власти и ослаблению позиций "старых членов Политбюро": Берия отстраняется от непосредственного руководства карательными органами, его правая рука - генерал армии Всеволод Меркулов - теряет пост министра госбезопасности, Маленков устраняется из секретариата ЦК ВКП(б), а его пост, включая полномочия контроля за кадрами, госбезопасностью и юстицией переходит к Алексею Кузнецову, сделавшему быструю карьеру в Ленинграде в период репрессий 1936-39 г.г. и (вместе со Ждановым) приложившему руку к расправе над Ленинградской партийной организацией. На пост главы МГБ Жданов и Кузнецов пытаются продвинуть своего приятеля по Ленинграду Кубаткина, так же как и они повинного (в качестве главы Управления НКВД/НКГБ) в грубейших нарушениях социалистической законности. Но хитрый Сталин, не желая "класть все яйца в одну корзину", отдает пост министра Абакумову, принимая однако при этом к руководству (решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 августа 1946 года) ждановско-кузнецовскую концепцию структуры госбезопасности и ее направлений деятельности.

Данная концепция представляла собой кардинальный разрыв с существовавшей еще со времен Дзержинского и оправдавшей себя (как до 1946 года, так и впоследствии, уже при Андропове) ведомственной структурой. Концепция 1946 года предполагала дальнейшее разделение органов госбезопасности и создание независящих друг от друга и конкурирующих между собой спецслужб, причем секретариат ЦК ВКП(б) выступал в этой схеме в качестве арбитра. В рамках реализации данной концепции в 1947 году из ГБ выделяется внешняя разведка и создается новый орган Комитет информации, который сперва возглавлял Молотов, затем - Вышинский ( ну чем не прямая аналогия с действиями новых "демократических" правителей, выделивших в самом конце 1991 года из состава КГБ Службу внешней разведки, во главе которой оказался дипломат Примаков). В 1949 году из системы ГБ изымается и передается в ведение ЦК ВКП(б) (вообще не орган госвласти - !) управление специальной и шифровальной связи и спецтехники (почти так же поступил и Ельцин, учредив самостоятельное ФАПСИ - Федеральное агентство правительственной связи и информации), та же судьба постигает и управление охраны правительства (полная аналогия с созданием нынешней ФСО - федеральной службы охраны). Помимо своих основных функций все эти структуры начали "войну компромата" друг против друга, завалив ЦК ВКП(б) тьмой доносов.

Абакумов пытался минимизировать очевидный вред всех этих "нововведений" (как по соображениям делового характера, так и борясь за увеличение собственных властных полномочий). Исходя из этого, он сыграл более чем активную роль в уничтожении по т. н. "ленинградскому делу" Кузнецова и других приспешников Жданова, за что и был сам осужден в декабре 1954 года. Однако активное участие в "ленинградском деле" самого Виктора Семеновича не спасло: 2 июля 1951 года подполковник МГБ Михаил Рюмин передает через референта Маленкова Д. Н. Суханова (впоследствии осужденного за хищения) записку на имя Сталина, где сообщает о существовании в МГБ СССР якобы разветвленного "сионистского заговора" во главе с Абакумовым, который саботирует расследование "дела еврейских врачей", уже якобы "залечивших" Жданова и готовящих ту же участь самому Сталину. Уже 11 июля назначенная по указанию Сталина комиссия (в составе - секретарь ЦК ВКП(б) и зам. Председателя Совета Министров СССР Георгий Маленков (председатель), зам. Председателя Совета Министров СССР Лаврентий Берия, зам. председателя КПК при ЦК ВКП(б) Матвей Шкирятов и зав. отделом руководящих парторганов Семен Игнатьев) вносит на рассмотрение Сталина проект упомянутого выше постановления Политбюро, в который "вождь" вносит ряд поправок (в частности, о "преступной деятельности" Абакумова и об освобождении его с поста министра). Провокация сработала.

9 августа 1951 года новым министром ГБ становится Игнатьев, не обладавший никаким опытом политической работы. Направляя его на этот пост, Сталин называет это назначение "политическим" и в качестве основных задач устанавливает "чистку МГБ" и его "реформирование" (разве не похоже на то, каким образом г-н Путин представлял три с половиной месяца назад на коллегии МВД РФ нового министра Бориса Грызлова и не напоминает первые шаги нового главного милиционера страны на этом посту?). Вслед за Игнатьевым на руководящую работу в МГБ направляются десятки сотрудников аппарата ЦК партии и комсомола, секретарей обкомов и т.п. публики, не обладавшими никакими навыками для оперативно-следственной работы, но "прославившимися" фальсификацией дел, применением пыток и должностными подлогами (почти все они были изгнаны из органов еще в 1953-54 г.г., кое-кто осужден).

Игнатьев и Рюмин, ставший его заместителем, арестовывают большое количество чекистов-профессионалов (Райхман, Эйтингон, Питовранов, Селивановский, Кузьмичев, Белкин, Броверман, Чернов и др.), из которых хотели сформировать "коллектив заговорщиков для процесса врачей-убийц во главе с Абакумовым". Однако, в отличие от арестованных тогда же медиков, никто из сотрудников ГБ, несмотря на пытки и издевательства, признательных показаний не дал. Так же как и Абакумов, несмотря на карцер, избиения и лишения сна.

Провалы следствия, о которых Сталину вынужден был доложить в январе 1952 года Игнатьев, подвигли стареющего диктатора к очередной "реформе". Следственная часть МГБ СССР была фактически выделена из непосредственного ведения министра и подчинена Председателю Совета Министров СССР (не лишне напомнить, что сейчас Путин и Ко планируют выделение следственных подразделений ФСБ, МВД и пр. из соответствующих ведомств в т.н. "Федеральный следственный комитет" или "Федеральную службу расследований"). Теперь работой следователей руководил такой "крутой профессионал" как сам Сталин. На практике это означало полный паралич следственной работы: так, например, Сталина посещает сверхценная идея, что все соученики арестованного врача Мирона Вовси по дореволюционной витебской гимназии - якобы его сообщники. Аппарат МГБ ищет их по всей стране, арестовывает, свозит в Москву, пытает, ничего содержательного не узнает и боится доложить о фиаско наверх до тех пор, пока уже впавший в склероз Сталин об этой своей идее не забыл. Так проходят недели и месяцы, следствие затянулось, что, в конечном итоге, и спасло жизнь большинству необоснованно арестованных.

Именно Сталин несет персональную ответственность за грубые фальсификации и беззакония 1951-53 г.г. Так, 18 октября 1952 года он лично требует от руководства МГБ применения "физического воздействия на арестованных". 6 ноября того же года по его личному указанию начинается серия пыток Абакумова, причем теперь его не только избивают, но и постоянно держат в "кандалах", как сказал Сталин (днем - руки за спиной, ночью - сковано все тело). В декабре 1952 года в кабинете начальника внутренней тюрьмы МГБ создается по одобренному Сталиным эскизу камера пыток как "хирургический кабинет", где скальпелями и иными режущими инструментами пытают того же Абакумова.

Поскольку следствие застряло, то в лице Рюмина находят крайнего. 14 ноября 1952 года его отстраняют от всех постов и переводят на работу в Министерство госконтроля СССР под начало министра Меркулова. У Игнатьева - инфаркт, и вся руководство текущей деятельностью МГБ переходит в руки 1-го зам. министра Серго Гоглидзе, которого Сталин в ноябре 1952 года напутствует следующим образом: "Нельзя работать в МГБ в белых перчатках и при этом оставаться чистым". 1 декабря 1952 г. Сталин созывает заседание Президиума ЦК КПСС, на котором заявляет о существовании в стране "разветвленного заговора", состоящего из "абакумовцев", "врачей", "грузинских националистов" (сторонники Берия из руководства Грузии, на тот момент уже арестованные) и неназванных им "партийных руководителей", причем заговорщики-де связаны не только между собой, но и со Сланским, Тито и спецслужбами США, Великобритании и Израиля. Итогом обсуждения явилось принятое 4 декабря 1952 года постановление ЦК КПСС "О ситуации в Министерстве государственной безопасности", прдолжившее серию дальнейших "реорганизаций" разведки и контрразведки, которая теперь коснулась не только собственно ГБ, но и армейской разведки (ГРУ Генштаба) и контрразведки. Все эти меры, как всегда, прикрывались фиговым листком "партийного контроля над деятельностью МГБ".

После того, как 9 января 1953 года расширенное заседание Бюро Президиума ЦК КПСС переквалифицирует "сионистский заговор в МГБ" в "дело врачей" (поскольку ни Абакумов, ни другие арестованные чекисты в "сионизме" и пр. не признаются) в стране набирает тон резкая по накалу пропагандистская кампания по подготовке общества к предстоящей охоте на "врагов народа". Но уже с 20 февраля она начинает ослабевать, что, видимо, связано с ухудшением состояния здоровья Сталина. 5 марта он умирает. 13 марта новый шеф ГБ Берия назначает переследствие по "делу врачей" и освобождает ряд арестованных по "делу Абакумова". 31 марта врачей отпускают, 3 апреля на заседании Президиума ЦК КПСС принимается решение об их реабилитации, 4 апреля по распоряжению министра ликвидируются камеры пыток и "подручные приспособления". По указанию Берия начинается ознакомление членов и кандидатов в члены ЦК КПСС с секретными документами из архивов МГБ о личной причастности Сталина к фальсификациям и преступлениям периода 1951-53 г.г. В решениях Президиума ЦК КПСС от 9 мая 1953 года впервые появляется термин "культ личности"...

Возвращаясь теперь к событиям 50-летней давности, мы руководствуемся не только стремлением воссоздать реальную историческую канву. Сейчас, когда в очередной раз разного сорта публика пытается "реабилитировать Сталина", отнюдь не лишне напомнить о мало известном этапе его преступлений. Сейчас, когда Путин в ускоренном темпе создает свое полицейское государство (как мы видим, иногда по старым сталинским рецептам), необходимо напомнить о том, как уже однажды в истории нашей страны выглядело такое " сильное государство" и во что оно обошлось народам СССР. Зная об этом, легче бороться. Бороться для того, чтобы такие эпизоды в нашей жизни больше не повторялись. Никогда.

18 июля 2001 г.

Владимир Соловейчик