Незадолго до конца войны Рудольф Херрнштадт вместе с другими немецкими коммунистами возвратился в побежденную Германию. Он вернулся с опытом подполья и эмиграции, с полученным во время войны туберкулезом, потеряв отца, мать, братьев и сестер, первую жену Ильзе Штебе и завербованного им для нелегальной работы советника немецкого посольства в Варшаве Рудольфа фон Шелиа, о котором только спустя десятилетия будет можно говорить как о немецком патриоте.

Оба члена его подпольной группы были казнены за два с половиной года до конца войны. Херрнштадт узнал об этом в марте 1943 года, когда он работал в Главном политуправлении Красной Армии, благодаря известиям Лондонского радио: в сообщении немецкой редакции радио в 23.00 об акциях немецкого сопротивления - комбинация "Красной капеллы" и "Белой розы" - было названо имя одного из казненных - "советник Шелиа". Херрнштадт потерял спокойствие, пытаясь получить хоть какую-то информацию. "Его пока не трогать", - распорядился Дмитрий Мануильский. Только после войны известия о казни полностью подтвердились.

В 1947 году Херрнштадт посетил дом в Праге, где было последнее жилье его родителей. "Почти без чувств", - как он вспоминал впоследствии, стоял немецкий коммунист у ворот этого дома. Он искал тещу своего брата, дочь которой не захотела расставаться со своим мужем и последовала за ним на смерть. От тещи своего брата он узнал, что на пражском сборном пункте по отправке депортированных в концлагеря и гетто лежала коробка с надписью "Мария Херрнштадт" (имя его матери).Он вспоминал бесчисленные последние предсмертные письма депортированных из Люблина, которые он разбирал в 1944 в Москве, и о которых он написал статью. Спустя три года он так и не оказался в состоянии забрать пакет своей матери, не мог видеть эту надпись, эти буквы.

Вспоминалось и многое другое. Например, конфликт молодого коммуниста Херрнштадта с социал-демократической семьей. Город своего детства Глейвиц, ныне Гливице, дом его отца-адвоката, царившую в нем атмосферу "интеллектуального острова в буржуазной среде". Свой путь в Гейдельберг, где Херрнштадт учил право, которому затем предпочел журналистику. Его отец, будучи юным судебным референтом, в 1896 году защитил диссертацию на тему "О судебном преследовании мелких краж". Социальные проблемы занимали Людвига Херрнштадта затем и в его адвокатской практике, и в деятельности в качестве депутата городского собрания от СДПГ. Но то, что один из его сыновей в возрасте 26 лет вступил в КПГ, удивило и почтенного адвоката. Последнее известие об отце он получил в 1942 в Москве. Не как весточку, а как воспоминание из прошлого. При первой встрече с Мануильским тот вспомнил о своих встречах с адвокатом Людвигом Херрнштадтом на рубеже века, когда русские социал-демократы получали помощь от силезской организации СДПГ и от польских социалистов из австро-венгерской Галиции.

Никто не мог знать, что все в его жизни сложится именно так, а не иначе. Знание и чувство неотвратимости развития событий, включая его работу в разведке. Он выжил благодаря случайности, он брал на себя ответственность. Работа на справедливое дело оправдывала риск.

Он был привязан ко всем вещам, которые, как и он пережили эти годы. В том числе и к большим наручным часам - подарку родителей. Когда в конце 50-х годов он решил публиковать свои работы под псевдонимом, был избран вариант, который еще в юности предлагал для него убитый нацистами брат, конструкция из имени и фамилии : Р.(удольф) Э.(рнст) Гардт.

Работа в прессе, особенно сразу после войны, часто сталкивала с большим количеством людей, в том числе и с родственниками. Но смерть по-прежнему напоминала о себе. Смерть без места, без даты. Только предположения о том, как это происходило в Плетцензее 22 декабря 1942 года - в день казни Ильзе Штебе и Рудольфа фон Шелиа. Сохранились лишь две гестаповские фотографии. Мужчина и женщина. Мужчина в запачканном костюме бывшего дипломата, без галстука. Под осунувшимися лицами подписи "Гестапо 188", "Гестапо 282". Надписи, которые, похоже, вот-вот задрожат в руках. Прямой взгляд в камеру...При этом вспоминались совсем другие фотографии - мирные, снимки молодой женщины в снегу в горах Высоких Татр. Эта фотография, многократно копируемая, стала символом нелегала, идущего навстречу своим испытаниям, догадывающегося о том, что его ждет впереди. То, что женщине казненной в тюрьме Плетцензее незадолго до рождества 1942 года, на момент казни был всего 31, на фотографии прочесть было невозможно. Десятилетия спустя Херрнштадт говорил, что "Ильзе умерла молча и с гордо поднятой головой" и "как железно и с каким успехом она молчала". Ильзе так и не узнала о смерти своей матери в Равенсбрюке и об убийстве своего сводного брата Курта Мюллера, столяра по профессии и ближайшего сотрудника доктора Георга Гросскурта. В гестаповских подвалах он побывал уже в начале 30-х. В июне 1944 он был казнен. Зафиксировано точное время казни - 15.00, тюрьма Бранденбург.

....Берлин. Здесь Херрнштадт начинал как журналист, учился профессии в газете "Берлинер Тагеблатт", издаваемой издательством Моссе. Теодор Вольфф, шеф-редактор и друг его отца, возглавлял эту газету. Там же сотрудничал Карл фон Оссецкий. До самого начала войны Херрнштадт не знал, что и Вольфф, и Оссецкий погибли мучительной смертью в нацистских концлагерях. Он узнал об этом гораздо позднее: Вольфф был схвачен гестапо в Ницце, когда он уже почти спасся с помощью американской визы. Херрнштадт был зарубежным корреспондентом "Берлинер Тагеблатт". Если бы у него было время, он бы впоследствии написал об этом.

В июле 1943 года он стал редактором московской газеты "Свободная Германия" - Орган национального комитета "Свободная Германия". Он был среди учредителей этого издания и возглавлял его почти до конца войны. Газета выходила раз в неделю большим форматом. Ее цель - усилить фронт противников Гитлера и сократить время войны. Помимо информации о военных преступлениях нацистов уже с августа 1943 газета по указанию Мануильского начала публиковать исторические фото немецких городов - это был ответ на планы западных стран обосновать раздел Германии. Вместе с другими "гражданскими" членами редакции (Лотар Больц, Альфред Курелла , Карл Марон) Херрнштадт активно работал с немецкими военнопленными.

В начале мая 1945 он прибыл в еще воюющий Берлин. Через семь дней после капитуляции - 15 мая 1945 - появляется первая немецкая ежедневная газета "Теглихе Рундшау - фронтовая газета для немецкого населения". Ее шеф-редактором был полковник А.В.Кирсанов, Херрнштадт - членом редколлегии. Это была "газета Красной Армии в Берлине" и по иронии судьбы печаталась в той же типографии, где ранее нацистская "Фелькишер беобахтер".

21 мая 1945 года в Берлине начинает выходить газета "Берлинер Цайтунг". Она издавалась политуправлением фронта для населения Берлина, Херрнштадт стал ее ответственным редактором. 20 июня 1945 газета передается магистрату Берлина, а Херрнштадт был назначен ее шеф-редактором. Тогда же он занялся созданием большого газетного издательства-комплекса, где затем будут выходить почти все газеты ГДР. Несмотря на обострение туберкулеза, Гернштадт как и его сотрудники Герхард Кегель, Грета Лоде-Пик и др. работал по 12-18 часов в сутки. В 1949 году он стал шеф-редактором газеты "Нейес Дейчланд" ( орган Центрального правления СЕПГ).

Тогда же он наконец обрел свой дом, семью. Появились две дочери. Рудольф Херрнштадт умер поздним летом 1966 года в возрасте 63 лет. Когда его хоронили в солнечный сентябрьский день, гроб был покрыт знаменем Международного союза борцов Сопротивления (голубые и белые полосы и красный треугольник политзаключенного). Никто не знал, кого хоронят. Он одобрил бы такие проводы. 18 марта 2003 года ему бы исполнилось 100 лет.

22 августа 2003 г.

Надя Штульц-Херрнштадт (перевел В. Соловейчик)