И. И. Клебанову,
Полномочному представителю президента РФ Депутату Законодательного собрания,
в Северо-Западном федеральном округе

от М.Н. Дружининского,
жителя Санкт-Петербурга, гражданина России.
Копия: М.Е. Швыдкому,
министру культуры РФ

Обращаюсь к Вам в связи с вопросами, накопившимися в связи с реставрацией органа Санкт-Петербургской государственной филармонии.

Органная музыка - один из моих любимых видов музыкального искусства. Слежу за событиями в этой области, интересуюсь новостями в органной жизни Петербурга и России, стараюсь быть в курсе публикаций, посвященных органу и органной музыке.

Несколько лет назад мне довелось прочитать статью в <Ленинградской правде> об уникальном органе петербургской акушерской клиники доктора Отта, перенесенном после революции в Большой зал Ленинградской филармонии. Авторы - исследователи истории органа филармонии писали о том, что этот немецкий инструмент имеет большую ценность, и был радикально реконструирован в 70-е годы. Запомнилось также то, что ровно половина старых немецких труб сохранилась после реконструкции, и они представляют исключительную историческую ценность - золотой фонд нашей культуры. Среди новых труб далеко не все имеют такую ценность, но и среди них есть удачные по звучанию. Эта статья вызвала мой интерес к органу филармонии.

В прошлом году стало известно, что орган нашей филармонии будет отвезен в Германию, где состоится его реставрация. Однако затем ни в прессе, ни по телевидению не было дано почти никакой конкретной информации о том, что же реально будет представлять собой реставрация органа, а ведь это один из двух главных органов нашего города. Всё, что мне удалось найти в газетах, носило фактически рекламный характер. Даже в интервью газете "Невское время" в ответ на конкретную просьбу рассказать о реставрации органа директор филармонии ушел от ответа, заметив лишь, что орган уже отвезен в Бонн, и тут же переключился почему-то на проблемы вентиляции зала. Побеседовав с сотрудниками филармонии на одном из концертов, я также не получил внятной информации о судьбе органа.

Орган филармонии - наше общее достояние, и любители органа переживают за его судьбу не меньше, а может быть, и больше, чем сотрудники филармонии. Поэтому мне непонятна, можно сказать, "завеса молчания" вокруг информации о том, что же произойдет с нашим филармоническим органом после его реставрации.

Насколько мне известно, проекту реставрации органа придано политическое значение, к нему имеют отношение Президент России В.Путин, руководитель Германии Г. Шрёдер, министры культуры России и Германии. Казалось бы, реставрация органа должна быть выполнена на высочайшем, "президентском" уровне, при широком информировании общественности о самом проекте и о том, как он движется. Однако вместо этого мы видим обстановку едва ли не секретности, окружающую проект - нигде ничего конкретного не сообщается. Всё это рождает чувство тревоги за уникальный инструмент.

Поэтому я, как любитель музыки, переживающий за судьбу нашего уникального органа, хотел бы получить конкретные, ясные ответы на накопившиеся у меня вопросы:

1. Что реально будет представлять собой реставрация органа? Если это действительно реальная реставрация, как о том заявлялось в прессе, то действительно ли наш орган будет полностью восстановлен в первоначальном виде, с сохранением всех особенностей его звучания, конструкции и внешнего вида, имевшихся на момент его создания?
2. Орган реставрируется, как утверждалось, за немецкие деньги. Однако, орган является нашим достоянием, и очевидно, что его реставрация должна происходить под контролем компетентных российских специалистов. Кто из российских специалистов, курировавших в последние годы реставрацию старых немецких органов, привлечён к контролю за реставрацией?
3. Учитывая ценность органа, контроль за реставрацией, очевидно, должен осуществляться довольно широко и эффективно. Поэтому у меня есть два вопроса:
   1. Привлечены ли к контролю за ходом реставрации педагоги органной кафедры нашей Санкт-Петербургской консерватории? Дали ли они официальное "добро" на реставрацию?
   2. Согласован ли проект реставрации органа с инспекцией по охране памятников Петербурга? Принимали ли представители инспекции реальное участие в обсуждении проекта реставрации органа?
4. Как налажен контроль за использованием уникальных старых немецких труб? Зафиксировано ли точное количество старых труб и то, как именно будет использоваться каждая труба в отреставрированном органе филармонии? Все ли старые трубы вернутся в Петербург?
5. Трубы 70-х гг., которые имелись в большом количестве в органе, представляют, насколько я понимаю, если не историческую, то значительную материальную ценность (это всё же цветные металлы, за которыми сейчас гоняются все кому не лень). Зафиксировано ли точное количество этих труб? Как налажен контроль за их использованием? Где они сейчас находятся? Осуществляется ли контроль за тем, как будет использована каждая труба? Каковы планы их использования (или они уже использованы)?
6. В свое время ходили разговоры о том, что дирижер Мравинский был очень недоволен том, как влияет орган на акустику зала, и якобы даже требовал убрать орган из зала, чтобы он не портил звучание оркестра. Как будет влиять на акустику зала орган после реставрации, не испортит ли он звучание оркестра ещё больше? Кто из специалистов по акустике привлечен для оценки этого фактора? Каково их заключение на этот счет?
7. Кто официально является ответственным лицом в нашем городе, а также в России за реализацию и результаты реставрации органа?
8. Когда орган будет введен в строй? В одних газетах писали про 2004 год, в других - 2005 год. Будут ли проходить концерты во время установки органа, или Большой зал филармонии будет надолго закрыт?

10 февраля 2004 г.

М. Н. Дружининский