Прошедшая совсем недавно 97-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции ознаменовалась не только традиционными публичными выступлениями современных наследников русских большевиков. В тот же день, открывая заседание попечительского совета Ново-Иерусалимского монастыря, председатель Правительства РФ и политической партии "Единая Россия" Дмитрий Медведев решил внести посильный интеллектуальный вклад в дело осмысления событий прошлого. Дмитрий Анатольевич, как явствует из сообщения ИА "Интерфакс", всерьёз считает 7 ноября 1917 года днём переворота и трагедии: "Наше заседание проходит в особый день, день октябрьского переворота, который почитался в советское время, как практически главный государственный праздник... сегодня большинству наших граждан понятно, что это день трагедии, который в значительной степени предопределил дальнейшую историю страны и гражданскую войну".

Версия сия, конечно, не нова. Буквально накануне обращения крупного специалиста по проваленным "национальным проектам", духовного отца переросшей в банальное издевательство над страной и людьми "энергоэффективности", инициатора перетекшей в обвальный крах рубля "модернизации" к отечественной истории всё то же самое присущими ему художественными средствами и приёмами попытался изобразить на широком экране в своей ленте "Солнечный удар" Никита Сергеевич Михалков.

Не случайно трехчасовой киноэпос с бюджетом, как минимум, в 24 миллиона долларов США был показан на государственном телеканале в "День народного единства". Свежеиспеченный государственный праздник, по мысли михалковых и медведевых, призван вытравить из народной памяти правду о русском освободительном движении, вершиной которого стали революционные события 1917 года и победа красных в Гражданской войне.

В титрах картины указано невероятное количество людей, и это отнюдь не массовка, а высокооплаченные технические специалисты, в значительном числе, иностранные, обеспечившие съемку и монтаж картины. Не исключено, что реальная "цена вопроса" в итоге оказалась существенно выше, нежели обозначенная в первоначальной бюджетной смете, но чего не пожалеешь ради дела оболванивания широких масс трудящихся, которые на фоне тягот экономического кризиса, потребительской инфляции и роста цен могут вспомнить о том, как решали подобные проблемы их прадеды век тому назад. Пусть уж лучше смотрят продукт "михалковского освоения средств" и приходят к выводу о "губительности всякой революции" для судеб и величия России!

Формально фильм снят по рассказу Ивана Алексеевича Бунина "Солнечный удар" и его дневниковым записям о событиях Гражданской войны, завершенных писателем примерно за год до показанных Михалковым событий и известных отечественному читателю как "Окаянные дни". Из рассказа в фильме осталось немногое, из дневников, действие которых связано с Москвой 1918 года и Одессой 1919 года, - практически ничего. Кроме одной желчной бунинской фразы, сказанной, очевидно, в полемическом запале:

"Часто вспоминаю то негодование, с которым встречали мои будто бы сплошь черные изображения русского народа. Да еще и до сих пор негодуют, и кто же? Те самые, что вскормлены, вспоены той самой литературой, которая сто лет позорила буквально все классы, то есть "попа", "обывателя", мещанина, чиновника, полицейского, помещика, зажиточного крестьянина".

Эта фраза и стала отправной точкой для, ключевого, по подаче Михалкова, монолога потерявшего себя бывшего офицера о "виновности" русской классической литературы и лично поэта Некрасова в "трагическом исходе белого дела". Впрочем, тут с мнением Бунина и сценаристов фильма Михалкова и Адабашьяна я бы лично спорить не стал. Роль Салтыкова-Щедрина и Герцена, Белинского и Писарева, Чернышевского и Добролюбова, Гаршина и Блока в подготовке умов к грядущей русской революции отрицать невозможно. Другое дело, что роль эта, как и оценка итогов революции, заслуживает прямо противоположной, положительной оценки, а не дикого вопля разгромленного наследниками Герцена и Писарева белогвардейца: "Я ненавижу классическую русскую литературу"!

"Солнечный удар" сделан очень по-михалковски. В нём и огромное количество аллегорий, аллюзий и символов, съедающих львиную долю времени этого весьма затянутого киноповествования, которое вполне посильно уложить и в полтора часа, и самоцитирование (шляпа на мальчике - шляпа на герое Михалкова из ленты "Свой среди чужих, чужой среди своих", поршень пароходного двигателя отсылает к аналогичной картине из "Жестокого романса"), и прямое заимствование на уровне пародии киноклассики (катящаяся безостановочно вниз по лестнице детская коляска напоминает, к примеру, кадры фильма "Броненосец Потёмкин" Сергея Эйзенштейна).

Отметим, что мастерски сделанные крупные планы актёров и отменный, долго стоящий перед глазами после просмотра пейзаж (стоит отметить отличную работу художника и оператора картины), соседствуют с мало объяснимыми и зачастую нелепыми акцентами на многочисленных деталях, претендующими на глубокий философский смысл и художественное обобщение, метафоры, наподобие голубого женского шарфика, парящего над пароходом, или часов, забытых господином поручиком у богобоязненного мальчика, ставшего через тринадцать с лишним лет товарищем чекистом и возвращающего вещь хозяину перед его концом. Несмотря на то, что фильм мыслится его идейно-политическими заказчиками и создателями как "высокая трагедия", призванная дать всем нам ответ на мучающий проигравших всё и вся, включая самих себя, белых офицеров "Как это всё случилось?" (имеется в виду, разумеется, победа революции), временами повествования смахивает на банальную мелодраму с элементами комедии.

Вспомним хотя бы комический монолог факира в пароходном ресторане о Карле Марксе и его идеях (блестящая работа Авангарда Леонтьева), спор поручика с мальчиком о теории Дарвина, завершившийся в сцене возврата часов тринадцать лет спустя (вот не отмахнулся бы господин офицер от мальчишки, настоял бы на "креативистском подходе" к происхождению живых существ - и не победили бы большевики, не стал бы поющий в церкви малыш чекистом Георгием Сергеевичем), и сцену в фотографическом ателье, и милых гимназисток, перепутавших на корабле литератора Тригорина (персонаж чеховской "Чайки") с писателем Чеховым.

Бунинской элегической тоски о несбывшемся ожидании счастья, о неслучившейся встрече надолго, на всю жизнь, о потерянной надежде и утраченном очаровании незнакомки, исчезнувшей, растаявшей как сладостный сон, как наваждение, как полный нежности соблазн, тоски о прошедшем времени первой любви и навсегда ушедшей стране помещичьих усадеб, тоски, полной грустных недомолвок, умолчаний, иносказаний, в фильме "Солнечный удар" нет и в помине. Особого упоминания заслуживает единственная в картине постельная сцена, который в литературном первоисточнике нет. Большой провал режиссера Михалкова - иначе и не скажешь. Прямая аналогия с движениями поршневого двигателя парохода, на котором героев Мартиньша Калиты и Вкиктории Соловьёвой поражает любовная лихорадка и начинает сжигать огонь желания, - и ничего более. С бунинской эстетикой поэтизации секусуального влечения киновариация на тему "сегодня играем в лошадку" не имеет практически ничего общего.

Завершается "Солнечный удар" титрами, откуда зрители узнают о том, что с 1918 по 1922 годы потери России в Крыму составили более 8 миллионов.

Сама по себе данная цифра крайне сомнительна, но дело даже не в этом. Смысл записи ясен: забыли бога и царя, начали просвещать народ, позволили ему думать самостоятельно, не по указке начальства и не под контролем попов - вот и загубили "такую страну"! Загубили страну, где вечно полуголодный русский мужик был мил барину своей вековой покорностью. А как только восстал, вспомнил про свои права и законные интересы, начал бороться за них и за свою свободу, так сразу превратился, по Михалкову, в злобного, беспощадного, подлого и ужасного выродка, палача, убийцу и садиста - большевика, красноармейца, комиссара, чекиста. По фильму "Солнечный удар", это - синонимы.

Ради подобной нехитрой мысли потрачены три часа экранного времени, выброшены, как минимум, 24 миллиона американских долларов, которым, я уверен, нашлось бы лучшее применение. Куда более полезное, нежели попытка проиллюстрировать кинематографическими средствами очередную безграмотность из уст очередного "горе-реформатора" или вдохновить очередного чиновного временщика на очередную глупость.

27 декабря 2014 г.

Владимир Соловейчик http://rabkor.ru/columns/editorial-columns/2014/11/09/nikita-sergeevich/