За долгие годы идейно-политических дискуссий с оппонентами, споров с колеблющимися потенциальными сторонниками, просто далёкими от политики обывателями очень часто приходится слышать одну и ту же немудрёную мысль: "Ну да, всё верно, мы с критикой нынешней власти согласны, но что взамен? Придут такие же, только ещё ненаворовавшиеся вволю, начнется то же самое, только ещё хуже". Отвращение к политике, неверие в возможность позитивных перемен, не говоря уже о сомнении в перспективе грядущей социалистической революции тесно связано, как мне кажется, с отсутствием в общественном сознании и исторической памяти образов людей, которых даже самый злейший классовый враг не мог бы идентифицировать иначе, как подвижников коммунистической идеи, готовых пожертвовать всем, даже самой жизнью, ради торжества своих взглядов, ради защиты чести своей партии.

Между тем, примеры такого рода известны, и об одном из них я бы хотел рассказать. Сорок лет тому назад, 22 октября 1974 года, тогдашний французский министр внутренних дел и государственный министр (то есть вдобавок к министерскому креслу занимавший пост заместителя премьер-министра) Мишель Понятовский сделал скандальное заявление для англо-американской печати, в котором охарактеризовал Французскую коммунистическую партию (ФКП) как "тоталитарную фашиствующую партию". При этом господин министр вполне сознательно и с явно далеко идущими политическими целями - привлечь некоммунистических левых в лагерь весьма шаткого на тот момент президентского большинства - отделил в своих высказываниях коммунистов от социалистов и левых радикалов, трактуя последних как республиканцев и демократов.

Показательно, что суждения потомка последнего польского короля князя Понятовского о марксизме и коммунизме практически ничем не отличаются от той смеси невежества и ненависти, которую мы сейчас в современной России слышим с телеэкрана от официальных пропагандистов нынешней буржуазной власти в пиджаках и рясах и поставляющих им тенденциозно подобранные либо просто вымышленные "аргументы и факты" граждан, метко определенных ещё Лениным как "казённо-полицейских историков". Недалеко от князь-министра ушли и полностью смыкающиеся в данном вопросе с официальными охранителями их либеральные конкуренты, точно так же и точно с такой же степенью "соответствия" истине отравляющие умы и сердца людей в эфире "Эха Москвы" или на страницах "Новой газеты".

Князь-министр соизволил утверждать, что "марксизм-ленинизм - не просто политическая доктрина. Это особый образ мышления, глобальная философия. Это попытка дать своё глобальное объяснение мира и человечества. Марксистская доктрина распространяется на все области и деятельности". Поэтому, оказывается, наиболее последовательное научное мировоззрение есть ни что иное, как учение "тоталитарного, в некотором роде религиозного характера", заставляющее "партию, которая следует этому учению, подчинять себе все виды деятельности человека, а не только его политические воззрения".

Отсюда князь-министр, за два года до описываемых событий не погнушавшийся в своей книге "Карты на стол" попытаться оправдать гитлеровского пособника Филиппа Петэна, вывел своё умозаключение о том, кто, в отличие от нацистского прихвостня, "спасавшего"-де Францию "от ещё худшего положения" посредством национальной измены и осужденного за это республиканским судом после освобождения страны от немецко-фашистских захватчиков, является главным врагом свободы. Ответ для Мишеля Понятовского, как и для его нынешних отечественных и зарубежных последователей, казался очевиден: конечно же коммунисты. "Чем же в таком случае эта партия отличается от фашистской партии?" - пафосно восклицал князь-министр, будучи твёрдо уверенным в том, что отпора он, второе лицо в буржуазном правительстве, шеф полиции и спецслужб, ни от кого не получит.

Однако господин Понятовский ошибся. Против него выступил тяжелобольной - ему оставалось всего шесть месяцев жизни - 78-летний ветеран Коммунистического Интернационала, долголетний член политбюро ЦК ФКП, сенатор Французской Республики Жак Дюкло. Один из руководителей антифашистского движения Сопротивления против гитлеровских оккупантов и их петэновских лакеев, человек, в течение полувека - с 1926 года - избиравшийся в жесточайшей борьбе на альтернативных выборах во французский парламент, несмотря на тяжелейшие приступы уремии, от которых он мог умереть в любую минуту, даже на парламентской трибуне, не захотел молчать, когда князь-министр или, по выражению Дюкло, "новый ландскнехт антикоммунизма", публично и громогласно позорит его идею, его партию, его товарищей, в первую очередь тех, кто отдал свою жизнь в борьбе с фашизмом.

Как кратко изложил канву событий советский историк Георгий Михайлович Ратиани, "на завтраке англо-американской прессы Понятовский, стараясь расколоть левые силы во Франции, заявил, что социалистическая партия демократическая и с ней действительно можно сотрудничать, а коммунисты - это партия "тоталитарная". Через несколько дней, когда Понятовский был на заседании Сената, Дюкло выступил с отпором. Понятовский поднялся и пошел к выходу. Дюкло бросил ему вслед: "Трус!" Понятовский потребовал извинений. И вот со всем своим мастерством Дюкло использовал этот инцидент в политических целях.

Он согласился выступить с извинениями, но с условием, чтобы в Сенате была дискуссия по существу вопроса. Дискуссия была назначена. Это был очень трудный момент в жизни Дюкло. У него был страшный почечный приступ. Он боялся, что упадет в обморок, и все-таки не отказался от схватки, полагая, что если он не придет, то Понятовский может объявить, что Дюкло избегает этой дискуссии. И Дюкло выступил и напомнил о всем героическом пути компартии, о самоотверженной борьбе партии за национальные интересы и противопоставлял коммунистам реакционную фигуру Понятовского, разил его своим сарказмом". Это произошло 12 ноября 1974 года. Заседание Сената, проходившую в ходе него словесную дуэль коммуниста и князь-министра смотрела в прямой телевизионной трансляции затаив дыхание вся Франция.

В своей речи Дюкло вспоминал не только своих товарищей, погибших в борьбе с нацизмом (не зря в годы войны ФКП называли "партией расстрелянных"), но и прямо заявил о том, что "мы никому не позволим ставить под сомнение патриотизм, демократический характер Французской компартии, её преданность национальным интересам". В те минуты, когда Дюкло возражал в Сенате "новому ландскнехту антикоммунизма", по всей стране антифашисты и патриоты выражали своё отношение к клевете из уст Понятовского: возлагали венки и цветы к мемориальным доскам и памятникам погибшим героям Сопротивления, проводили пикеты и митинги.

Наблюдавший непосредственно за словесной дуэлью в качестве корреспондента "Правды" доктор исторических наук Вольф Николаевич Седых вспоминал впоследствии: "Сразу же после дискуссии я зашёл в комнату сенторов-коммунистов. Жак Дюкло сидел за столом" как обычно, он смеялся, шутил, но вид у него был очень усталый, лицо осунулось. Как выяснилось потом, в тот памятный день и накануне его жестоко мучил приступ уремии, и врачи запрещали ему выходить. И всё же, несмотря на этот запрет, несмотря на усталость и адские боли, 78-летний ветеран нашел в себе силы, чтобы вступить в нелегкую схватку с противником. Да, это был бой, настоящий бескомпромиссный и беспощадный классовый бой, в котором Дюкло достойно и мужественно защищал интересы Французской компартии, рабочего класса и всех трудящихся страны, благородные идеалы коммунизма. И он выдержал это сражение с честью, как и подобает истинному революционеру, подлинному коммунисту и патриоту".

Не сумевший достойно возразить оппоненту князь-министр позорно ретировался с места последней схватки коммуниста Дюкло. Под давлением общественного мнения через некоторое время Мишель Понятовский был вынужден уйти в отставку. Оправдался диагноз, поставленный князь-министру с королевской кровью Жаком Дюкло: "Либеральная маска, которую он одно время хотел прикрыться, спадает с его физиономии. Ясно, что этот князь, затесавшийся среди других приверженцев антикоммунизма, бесследно исчезнет, а великая идея, против которой он выступал, будет жить в сознании людей, будет процветать в обществе, которое уничтожит эксплуатацию большинства меньшинством". В конечном итоге, именно так и случится.

22 октября 2014 г.

Владимир Соловейчик http://rabkor.ru/opinion/2014/10/22/last-fight