В последние 10-12 лет природа социального строя СССР оценивалась весьма различно. Сторонники МРП и члены ряда других марксистских групп считают этот строй госкапитализмом. Для КПРФ это общество, вероятно, близко к идеалу социализма, судя по отсутствию внятной критики советского периода в её партийной печати. Правые и ультраправые российские политики, желая дискредитировать идею социализма ссылками на негативные стороны советского строя, также демонстрируют уверенность в том, что до 1991 году в СССР был социализм.

Несоответствие общества в СССР идеалу социализма несомненно в связи с отсутствием такого атрибута общественной собственности трудящихся на средства производства как реальное право распоряжения этими средствами и продуктами труда. Однако в СССР имел место другой важный атрибут общественной собственности на орудия и средства производства - использование основной массы валового национального продукта в интересах трудящихся. За счёт огромных ассигнований именно для них создавались необходимые рабочие места, строилось жильё, существовали пенсионная система, бесплатные здравоохранение и образование. На приемлемом уровне удерживались цены на товары повседневного спроса и тарифы на транспорте. Лишь с утратой этих социальных завоеваний стало ясно, что большинству трудящихся при рыночном капиталистическом хозяйстве эти блага недоступны в объёме и качестве, которые были привычны в советский период. Потребление существенной доли ВНП одним из основных классов определяет природу социального строя наряду с правом распоряжения средствами производства. Поэтому правильнее считать этот общественный строй социализмом, хотя несовершенным и деформированным. Тем важнее поиск причин смены движения общества к идеалу социализма реставрацией капитализма.

Трудно признать вслед за т. Смирновым одной из этих причин проигрыш психологической войны. Развитие или деградация общества определяется его внутренними противоречиями, связанными в основном с несоответствием производительных сил и производственных отношений. Деформация социализма в СССР вызвана неадекватностью производственных отношений задаче построения материальной базы социализма. Государство являлось основным хозяйствующим субъектом, но политическая система не допускала управления трудящимися государственной машиной. Неизбежная в классовом обществе отграниченность госаппарата от экономически господствующего класса, в чьих интересах он действует, развилась в СССР в полную независимость. Декларативные политические свободы не обеспечили нужной обратной связи субъекта и объектов управления. Ответственность управленцев перед руководством при реальной безответственности перед избирателями эту связь не заменяла. Миллионы трудящихся не могли на уровне государства осуществить свою собственность на средства производства без реальных свобод печати, слова, союзов, предвыборной агитации.

На уровне предприятий трудовые коллективы так же не имели распорядительных прав и почти не имели прав контрольных. Даже при обсуждении в эпоху Брежнева закона о трудовых коллективах в нём побоялись предусмотреть орган, выражающий интересы коллектива, указав, что коллектив реализует свои права через ряд существующих организаций (профсоюзную, партийную, добровольные общества), что перевело этот закон в разряд недействующих.

Отсутствие народовластия на государственном и местном уровнях оказалось несовместимо с устойчивым развитием СССР по пути социализма. Невозможность успешно завершить его созидание без политической демократии является первым уроком провала попытки реально создать развитый социализм в СССР.

Устранение трудовых коллективов от управления производством сказалось позднее в отсутствии существенного сопротивления приватизации, так как рабочие в течение поколений не участвовали в решении проблем и страны в целом, и своего завода. В рамках социалистических производственных отношений трудовой коллектив обязательно должен принимать часть управленческих решений и непосредственно контролировать выполнение решений, затрагивающих стратегические интересы производства.

Деформирующим по отношению к строительству социализма фактором явилось и несоответствие меры обобществления средств производства уровню развития производительных сил. Это обстоятельство усугубляло ошибки в планировании в рамках политической системы, не допускавшей прямого влияния трудящихся на действия аппарата управления. Кооперативная и индивидуальная трудовая деятельность при невозможности эксплуатировать чужой труд должны были иметь место в обществе гораздо дольше, чем это было в СССР.

Эти деформации социализма сначала замедлили, а потом и остановили социальный прогресс в СССР. Отсутствие реальных политических свобод, отстранённость трудящихся от управления обществом, превращение элиты управленцев в олигархию закономерно связывается с именем Сталина. Товарищ Смирнов верно пишет, что сталинизм подготовил падение СССР. Как подготовил - другой вопрос. Причина падения по т. Смирнову в том, что природа сталинизма не была вовремя понята. Однако шесть тысяч лет известна на Земле государственная форма устройства общества, сущность которой (некоторым и сейчас неясную) раскрыли лишь классики марксизма. Но тысячи лет возникали и рушились государства в силу объективных причин, а не из-за непонимания природы той или иной идеологии.

СССР был разрушен потому, что производственные отношения в стране подготовили формирование зародыша класса новой буржуазии на базе партийно-государственной элиты, которая долгое время распоряжалась формально общенародной собственностью без контроля со стороны трудящихся. В некоторый момент в среде этой элиты, как уже отмечалось в левой печати, назрел вывод о выгодности обмена власти над средствами производства на собственность на их большую часть. Момент этот наступил, когда развитие производительных сил СССР могло обеспечить быстрое обогащение новой буржуазии без лишения большей части трудящихся средств существования (в прямом смысле этих слов). Приватизация была невозможна в 50-60 годы, т.к. производительные силы страны не позволяли существенно обогатить узурпаторов народной собственности без падения уровня жизни народных масс ниже базовых потребностей. Это неминуемо вызвало бы силовое сопротивление, которого счастливо избегли российские нувориши. "Приватизаторы" вышли на историческую арену тогда, когда объём накопленного национального богатства обеспечил новым буржуа его экспроприацию без лишения трудящихся иллюзий о возможности процветания в капиталистической экономике. Некоторого времени потребовало удаление из высших эшелонов власти тех, кто ещё верил в официально провозглашённые цели КПСС.

С точки зрения несоответствия производственных отношений и политической системы задачам социалистического развития общества отмеченный т. Смирновым проигрыш психологической войны имел второстепенное значение. Сам он был обусловлен существованием "советской" олигархии, которая, как всякая олигархия, властвовала в основном ради своих привилегий

Формирование олигархии в СССР в форме сталинщины возможно действительно связано с крайней отсталостью массового сознания, в котором образ вождя - отца народа был востребован. С одной стороны, это говорит о том, что сохранение народных традиций, связанных с преувеличенной надеждой на мудрость и справедливость лидера государства, затрудняет путь к социализму. С другой стороны, любая олигархия, даже не запятнавшая себя столь массовым террором, как сталинская, это бревно у истории на пути, "которое ни объехать, ни обойти..."

Главный вывод из анализа причин краха СССР состоит в том, что при существовавшей в Союзе политической системе деградация общества, провозгласившего своей целью построение социализма, была неизбежна, коль скоро в стране не нашлось сил для изменения этой системы в духе социалистической демократии. Когда сторонники социализма вновь приступят к построению где-либо общества свободного от эксплуатации, сохранив при этом на долгое время приёмы управления неизбежные в ходе революции или гражданской войны (если её вызовет неподчинение эксплуататоров законной от народа исходящей власти), финал развития такого общества будет подобен финалу СССР. Стабильность движению к социализму может придать только создание в ходе революционных преобразований развитой демократии трудящихся.

В СССР возможность формирования такой демократии имела место в 50-х годах XX века, но, к сожалению, десталинизация при Н.С. Хрущёве, которую т. Смирнов считает шоковой, была недостаточно решительной, неполной, не вылилась в системную реконструкцию политического режима. Именно неполнота разоблачения сталинщины воспрепятствовала сохранению социалистической перспективы развития Союза ССР, т.к. обеспечила консолидацию олигархии, ставшей питательной средой генезиса новой буржуазии. Обстановка требовала не ограничиться признанием совершённых преступлений, ибо нельзя назвать иначе массовые репрессии невинных людей, совершаемые часто во внесудебном порядке. Необходимо было признать, что образ правления, олицетворяемый Сталиным, искажал самую суть идей социализма, был несовместим с развитием общества в направлении, указанном Октябрьской революцией. Мысль о том, что "десталинизацию, как изжитие явления, следовало бы проводить постепенно в течение 15-20 лет" (цитата из статьи т. Смирнова) абсолютно неконструктивна. Её осуществление возможно только в стерильном политическом поле, где не сталкиваются противоборствующие экономические интересы, и где некая высшая сила может, не торопясь, воспитывать народ, также как воспитывают несмышлёного ребёнка. Скачкоообразное развитие является непреложным законом реального мира, и иным образом некоторые исторические процессы невозможны. В цензурных рамках трудно представить себе реакцию участников Октябрьской революции, которым изложили бы доводы о том, что революцию (она как и разоблачение сталинщины, была связана с крушением "веры в почти религиозном смысле" в частную собственность) надо растянуть на 15 лет. Такой постепенный переход начался было в 1918 году в Германии. Чем он кончился через 15 лет, известно.

Как правильно пишет И.М. Жук в том же выпуске бюллетеня, принципиальная задача коммунистов вернуть коммунизму научность. С этой точки зрения оценка личных качеств давно умерших вождей представляется чем-то второстепенным. Однако, утверждение т. Смирнова, о выдающихся способностях Сталина как руководителя государства в державном имперском поле и одиозности Н.С. Хрущёва, весьма дискуссионно. Она представляется отзвуком сталинщины, не изжитой в мышлении даже тех людей, которые понимают, как и т. Смирнов, что "сталинизм явился шагом назад,...в монархический традиционализм", и что "Сталина как коммуниста оправдать нельзя".

Проведение коллективизации вопреки намёткам В.И. Ленина таким образом, что за её завершением последовал массовый голод в ряде районов; террор, развёрнутый в мирное время в масштабе невиданном после Гражданской войны (в 90-е годы проф. Хорев публиковал данные в "Трудовой России", согласно которым в 1937-38 гг. было вынесено больше смертных приговоров, чем в1920-36 гг.); погром командования Красной армии за три года до страшной, губительной войны; допущение внезапного нападения на свою страну (адмирал Кузнецов писал в 60-е годы, что хуже для руководителя государства ничего быть не может); промышленное строительство в предвоенные годы в районах будущих военных действий, откуда заводы эвакуировали на Восток уже в прифронтовых условиях; неудачное руководство армией в первый период войны; создание в стране обстановки, исключившей свободное обсуждение вопросов планирования; разгром ряда перспективных научных направлений, который сказался на отставании в генетике и кибернетике - всё это не говорит о выдающихся способностях руководителя государства даже в державном поле. Что же касается одиозности Н.С. Хрущёва, то сотни тысяч людей, судьбы которых изуродовала сталинщина и которые, насколько это было возможно, вернулись к нормальной жизни в годы лидерства Н.С. Хрущёва, вряд ли бы согласились с этим определением.

Хочется надеяться (хотя известная шутка гласит, что история учит только тому, что она ничему не учит) на то, что ошибки народов-создателей ранних социалистических обществ не повторятся в будущем при реализации социалистических перспектив развития человечества и в нашей стране, и за её пределами. Коммунисты, вероятно, долго ещё будут анализировать опыт СССР, в поисках ответа на необходимейший вопрос "Кто виноват?" Важно, чтобы эти поиски не превратились в нечто самодовлеющее. Пора искать ответы на другие вопросы, созвучные ранним произведениям В.И. Ленина - "Что делать?" и "С чего начать?"