|
"О революциях прошлого"
В советском марксизме существовало странное деление буржуазных революций на завершенные и незавершенные. Причем завершенной считалась лишь одна - Великая французская революция. А вот революции в Голландии XVI века и в Англии XVII века оценивались как не выполнившие всех стоявших перед ними исторических задач.
Диалектика в советском прошлом доминировала формально, но в анализе ее применение не шло гладко. Подходя к первым в Европе буржуазным революциям, еще даже не XVII века, а XIV столетия, стоит оценивать их завершенность не из современных соображений. Они имели свои задачи, другое дело, что были они сравнительно скромными по меркам более поздних эпох. Главные изменения касались политической системы и экономической политики, что обеспечивало в дальнейшем большие изменения в хозяйственном устройстве.
В экономической структуре общества революция в Нидерландах, несправедливо считающаяся первой, изменила немного. Она не разрушила дворянского землевладения и вообще не устранила этого класса. Она не разрушила цеховых структур городов, тем самым не открыв путь для беспрепятственного прогресса мануфактурного производства. Революция в Англии также не посягнула на средневековые по своей природе цеха ремесленников города. Она не устранила дворянства. Напротив, оно само сыграло в революции важную роль. В новые руки попали лишь земли сторонников короля, то есть противников революции.
Если взглянуть на более ранние (XIV столетия) буржуазные перевороты в Северной Италии и Фландрии, то бросается в глаза их нерадикальность. Широкой передачи земли феодалов в руки крестьян не происходило, цеха не попадали под запрет, как это было позднее - во Франции 1789-1794 годов. Создается впечатление, что это были не такие уж революции. Но оно ошибочно: качественный переворот совершался. Первые буржуазные революции выполняли программу исторически необходимых перемен. Буржуазия брала политическую власть, а обуржуазившиеся, погрязшие в рыночных отношениях землевладельцы становились ее партнерами. Другое дело, что именно Французская революция выходит за рамки.
Первые буржуазные революции выглядят умеренными в сравнении с тем, что пережила Франция в конце XVIII века. Секрет в том, что во Франции буржуазия не просто взяла власть, а пережила как минимум две чистки и одно рождение. Утверждение, будто крупные финансисты и владельцы торговых предприятий в королевской Франции были обделены властью, выглядит как минимум сомнительным. Государственная система страны была выстроена и проводила курс в интересах богатой аристократии и крупного капитала. У кого не было титула, мог его купить. У кого не было своих людей в бюрократическом классе, мог купить им места. Известно, что Людовик XIV ссужал деньги нужным ему лицам, дабы они могли приобрести министерские кресла у своего короля. Торговля с колониями и финансовые операции определяли соперничество Франции с Англией.
Великая французская революция отменила феодальные привилегии, а следом нанесла удар по аристократии и крупной буржуазии, сперва финансовой. Следом жертвой революции оказался торговый капитал. Его партию (жирондистов) обвинили в "страшном преступлении" - стремлении сделать республику федеративной, а не унитарной. Как еще могли приморские провинции, где хозяйничали торговые компании, защитить свои интересы, когда они шли под нож? В итоге победителем на короткий срок стала республиканская мелкая буржуазия. Но уже в 1794 году власть перешла в руки новой буржуазии - нуворишей. Это был, быть может, первый случай, когда буржуазная революция родила новый класс.
В советской марксистской теории буржуазная революция должна была привести к власти уже эволюционно выросший класс. Во Франции он вырос буквально революционно, через уничтожение прежнего капитала. Дошло даже до запрета акционерных обществ. Однако в более ранних буржуазных революциях класс землевладельцев тоже не уничтожался, что теоретически должно было происходить. Дело в том, что он не был большей частью враждебен городскому капиталу. Напротив, он богател благодаря тому, что росли и богатели города. Хозяйство, независимо от того, владел им барон или сам крестьянин, переориентировалось на рынок. Натуральное производство уничтожала не революция, а спрос.
Старое феодальное государство и его консервативные представители выступали силой паразитической в отношении выросшей рыночной экономики. В Голландии это была иностранная - испанская - монархия. В Англии - свой "доморощенный" король, не желавший считаться с волей передовых слоев и опиравшийся на аристократию экономически отсталых районов страны. Революции не порождали республик в современном смысле этого слова. В лучшем случае рождалась олигархическая власть. В Англии установилась монархия, подправленная в интересах парламента, но с землевладельческой верхней палатой.
Все это вполне устраивало капитал, как устраивал его цеховой строй в городах, потому что капитал этот был не промышленный. Однако и там, где имелся сильный производственный капитал - флорентийские и фламандские шерстяные мануфактуры XIV веков, - на цеховой строй не слишком посягали. Причина не только в том, что мануфактура была примитивной (распыленной), но и в том, что по-настоящему качественные изделия многих видов производились цеховыми ремесленниками. Лишь позднее в Англии вне старых городов - в городах новых - начинают возникать новые производства и складывается новая группа капитала.
Первые буржуазные революции совершали в своих странах больше политические перемены. Но в остальном мире они приводили более к экономическим преобразованиям. Революции превращали пережившие их страны не просто в более передовые, но делали их центральными для европейской и мировой экономики. На их рынки начинали ориентироваться всюду. Россия для экспорта растила лен и коноплю, Польша и Германия - хлеб. Овцеводство Испании давало шерсть для ткачей далеко от Пиренейского полуострова. Даже закрытый Китай поставлял в Амстердам XVII века фарфоровые изделия по голландским проектам. Вся отраслевая структура мира начинала меняться по заказу центра. Никто не мог помешать торговому капиталу стран победивших революций вести свои дела и свою политику. Он устранял преграды, потому что первые буржуазные революции были его революциями. Производство даже в городе было еще подвластно торговле, а не торговля подчинялась ему.
Существует много неправильных представлений о революциях прошлого. Понять их значение и содержание в состоянии помочь только факты. И эта истина не зависит от того, как называется подход к истории.
|
rpk@len.ru
