|
Василий Колташов: "Кто заставляет рубль летать?"
Руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений о потере ресурса российского внутреннего рынка, усилении кризиса, ценах на сырье
Николай Чеховский: - Гость "Открытой студии" - Василий Георгиевич Колташов, руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений. Беседовать с ним буду я, экономический обозреватель "Свободной Прессы" Николай Чеховский.
Василий Георгиевич, жизнь дорожает, рубль дешевеет. Почему рубль сегодня падает так стремительно?
Василий Колташов: - Рубль падает, действительно, очень быстро. Он падал, по крайней мере, все последние месяцы. Связано это, конечно, не только с официальной версией властей, что российским банкам обрубили возможность получать кредит на Западе. В принципе, они могли бы найти способы получить их на Востоке. Т.е. получить те же самые деньги, но через азиатские банки. О чем, собственно, много говорили и писали, когда пошли первые волны санкций. Деньги, полученные в Гонконгском банке, банке где-нибудь в Шанхае, будут чуть-чуть дороже, но все равно это те же самые деньги. Т.е. задача, на самом деле, решается. Поэтому объяснение, на мой взгляд, несерьезное. А серьезное в том, что наша экономика сжимается, уже два года наблюдается снижение деловой, потребительской активности, раздулись кредитные пузыри. Есть очевидный пузырь на рынке недвижимости, который, если решать в долларовом исчислении, уже очень сильно сдулся за этот год. А если за два года считать, то спустился, примерно, на 30%. Т.е. на 30% упали цены в долларовом исчислении на рынке недвижимости. Понятно, что с точки зрения не рублевых, а мировых расчетов, это катастрофа на рынке. Откуда это все берется? Дело в том, что спрос оказывается достаточно слабым. Рост цен сильно запаздывает по многим товарам от ослабления курса рубля. Это тоже результат того, что у нас нет запаса спроса, спрос в значительной степени уже истощен. Падение курса российской валюты лишь фиксирует падение потребительской, инвестиционной активности. В начале года доллар стоил 30 с лишним. Если посчитать, то падение достаточно серьёзное, оно происходило при высоких мировых ценах на нефть, что многих удивляло. Но на самом деле ничего удивительного нет. Это нормально. Потому что падение курса рубля к доллару не результат того, что сырьевые цены как-то пережили колебания. Да, с лета цены на нефть опустились где-то до уровня $85 за баррель нефти марки Brent. Это считается, действительно, фактором, тянущим рубль вниз. Но далеко не этим обусловлено, что рубль падал так сильно. Он стабилизировался буквально в начале этой недели, но что будет с ним дальше - вопрос открытый. Может быть, он еще упадет достаточно серьезно, только затем будет обеспечена стабилизация. Как происходило падение рубля в этом году? Была волна панического, серьезного падения в начале года, потом - стабилизация. Вмешался президент и сказал: "Я не понимаю, что происходит с рублем. Центральный банк, пожалуйста, разберитесь". После чего курс рубля стал укрепляться и много месяцев держался на хорошем уровне. Россияне поверили, что кончился период нестабильности. На самом деле подготовилась вторая волна падения курса российской валюты. А будет еще и третья волна. Вот если стабилизация наступит в ближайшее время - не важно, наступит она на уровне 45, 46 рублей за доллар или 53, 54 рубля за доллар, и дойдет даже до 60 - это не принципиально. Ждите третью волну. Причем, у нас есть любопытнейшая модель того, как сильно может опуститься курс нашей национальной валюты. Это Украина. Здесь развитие экономического кризиса началось значительно раньше второй волны. Там падение гривны составило уже порядка 100%, и сейчас продолжается. Потому что выборы закончились и гривну перестали активно поддерживать. Так что, ситуация, на мой взгляд, очень серьезная. Даже если курс стабилизируется, не стоит обнадеживаться. Тем более, что проблемы в нашей экономике будут нарастать.
Н.Ч.: - В чем причина именно третьей волны? Почему она неизбежна?
В.К.:- Дело в том, что в отличие от американской валюты, которую у нас многие экономисты называли "фантиком", "ничем необеспеченной бумажкой", рубль обеспечен не мировой торговлей, не товарами, которые на рубли можно купить на мировом рынке, а товарами, которые можно приобрести на внутреннем рынке. Т.е. по сути валюты, все денежные знаки, именно денежные знаки, они обеспечены товарами. Вот если бы на доллар нельзя было приобретать большое количество товаров на мировом рынке, он действительно бы очень сильно сдавал, перестал быть мировой валютой. Но поскольку мировая торговля ведется в долларах, то это подкрепляет доллар гораздо сильнее, чем вся американская экономика. Это, все-таки, мировой рынок. Вот мировой рынок, получается, поставлен на службу доллару. С рублем у нас ситуация такова, что он обеспечен, в общем-то, российским внутренним рынком, и в первую очередь товарами, которые мы производим, сами у себя потребляем. У нас на протяжении 2014, даже еще раньше, обозначилась такая проблема, как спад на рынке недвижимости. Это самый дорогой российский товар, продаваемый за рубли. Жилье - спад. Офисная недвижимость - спад. Автомобили - спад продаж. Электроника у нас по большей части зарубежная, поэтому считать ее, в общем, не стоит - это импорт. И дальше так можно посмотреть по многим другим сегментам. Но вот самые главные товары, самые сложные дорогие товары, которые по цепочке запускают множество производств в России, по ним спад продаж. Хотя в прошлом году были поставлены рекорды по объемам строительства, жилой недвижимости - 70 млн. кв. м. было введено, т.е. очень много. Но со сбытом оказались проблемы, которые усиливаются. Ясно, что товарная база, на которой рубль держался и может держаться, сужается. А при этом ослабление курса рубля провоцирует дальнейшее сужение спроса, т.е. дальнейшее уменьшение, собственно, продажи этих товаров российского производства, на которых держится рубль. Конечно, какое-то импортозамещение мы получим. Мы заместим итальянский виноград капустой и морковкой, например. Заместим картофель из Азербайджана российским. Т.е. у нас есть возможность импортозамещения. Но насколько это большие возможности? Вот здесь вопрос серьезный. Потому что просел спрос по массе товаров. И именно поэтому сейчас перед Центральным банком стоит вопрос, а не пора ли резко поменять денежную политику? Потому, что повышение ставки рефинансирования, т.е. повышение учетной ставки Центрального банка, по которой он кредитует банки, фактически за два года привело к тому, что инфляция, с которой так отчаянно боролись, усилилась, потому что рубль обвалился. Т.е. все, чего старались избежать с помощью этих механизмов, все это получили. Получилось, что дорогая ставка рефинансирования - это высокая инфляция, это падающая экономическая активность, это ослабление производителей, которые не могут получать дешевые кредиты и не могут конкурировать с производителями за пределами Российской Федерации, даже в условиях, когда они где-то какие-то получили выгоды в условиях войны санкций с Западом. Т.е. ставится вопрос о том, что Центральный банк, может быть, должен вообще перейти к политике количественного смягчения, т.е. эмитировать деньги, удешевлять кредит. Так вот проблема этой политики в том, что сейчас она тоже будет плохо действовать на рубль.
Н.Ч.: - Объявили, что, наоборот, как раз будут ужесточать денежно-кредитную политику. Вы отчасти затронули вопрос читателей: "Не считаете ли вы, что Центробанк сделает все, чтобы раздувать инфляцию?"
В.К.:- Конечно, Центральный банк несет ответственность за рост инфляции, за падение курса рубля, потому что не выполнил той роли, которую от него ждет общество. Т.е. он не обеспечил стабильность курса рубля за счет каких-либо денежных решений, не простимулировал экономику. Потому что было очень легко поддержать экономический рост в 2012 году. Можно было еще год назад за счет удешевления кредита, за счет какой-то государственной программы кредитования, жилищного кредитования граждан под низкий процент, дав им возможность перекредитоваться, например, у банков, простимулировать строительную отрасль, простимулировать спрос, промышленность и получить экономический рост. Не получить вот эти сомнительные 1% роста ВВП, который у нас, неизвестно, насчитают или нет, будет этот 1% роста ВВП за этот год, или не будет его, а получить хороший экономический показатель. Но Центральный банк пошел полностью по противоположному пути. Вопрос: "Центральный банк - какова его задача?" Обеспечивать стабильный курс рубля или, как принято считать нормой для всех Центробанков в периферийных экономках, работать на поддержание курса американской валюты, т.е. бороться за стабильный доллар. Потому что многие страны скупали американские долговые бумаги, и эти бумаги давали очень маленький процент. Но делалось не для того, чтобы получить тот маленький процент, а чтобы обеспечить стабильный доллар, стабильность американской финансовой системы.
Н.Ч.: - Но вместе с тем мы видим, что во время визита в Китай поднимался вопрос о том, чтобы перейти во взаимной торговле, но не говорится о рубле, а о юане. Тем не менее, все равно, это удар по доллару. Вопрос в дискуссии, так или иначе, встает: о замещении доллара, о вытеснении его как глобального средства платежа из мировой экономики. Насколько это все возможно? Вы говорили, что перекредитоваться можно было не на Западе, а на Востоке, в странах Юго-Восточной Азии. Тем не менее, я слушал такие реплики от наших бизнесменов и банкиров, что там даже какие-то транзакции, совершенно невинные, тех кредитных учреждений российских, которые не включены в санкционные списки. То же в Гонконге, в Шанхае как-то зажимаются, прекращаются с ними проводки делаться через китайские банки, потому что они боятся, а вдруг из Вашингтона заметят и скажут "ай-яй-яй". Сейчас двойственная такая политика.
В.К.:- Давайте будем честными. Проблема российских должников по отношению к западным кредиторам встала очень остро и серьезно в результате войны санкций. Война санкций идет полностью в разрез со сложившимися, установленными нормами международной торговли, международных денежных расчетов, кредитования и т.д. Это грубое политическое вторжение, которое нарушило все сложившиеся правила. Нравится нам или нет, но они были. И в этой ситуации Россия не ответила адекватным образом. Т.е. она могла тоже пойти на грубое нарушение этих правил. Могла сказать: "Хорошо". Принять закон, по которому российские банки не рассчитываются в иностранной валюте с западными кредиторами, как ответная мера на санкции. Предусмотрев целый ряд разных средств, которые бы помешали, если бы эти банки рассчитывались рублями, например, т.е. с помощью рублей, чтобы это не привело к падению курса российской валюты. А чтобы эти рубли вернулись, пришли, скажем, на российский товарный рынок, т.е. были закуплены какие-то товары в России. Это вызвало бы, безусловно, определенную панику и нервозность на Западе, потому что, конечно, после этого нельзя было бы говорить о том, что у нас будет стабильное кредитование на Западе. Но оно и не нужно, потому что капитал, который мы получаем на Западе, это вообще форма отношений. Т.е. Центральный банк, изменив определенные правила, может создавать этот капитал внутри экономики. Почему нельзя дать кредит в рублях? Потому что оборудование закупается за границей, скажем оборудование промышленных компаний. Хорошо, производите его у себя его. Т.е. вы создаете кредитные механизмы, механизмы какого-то более административного, государственного регулирования, создаете искусственно с помощью государственных механизмов спрос и получаете рост, реальное импортозамещение, которое компенсирует необходимость покупать что-либо на Западе. Т.е. в этом случае рубль оказывается очень нужным и совсем неплохим, и получать кредиты Центрального банка в рублях для банков и промышленных предприятий очень даже неплохо, если они могут на рубли все, что им нужно, приобрести. Т.е. вы меняете модель экономики. То, о чем у нас так много говорили. У нас была целая эпоха риторической модернизации, потом модернизации в мечтах. Так вот мы пролежали на перине всю глобальную стабилизацию 2011-2012 год, целый ряд лет. В результате мы столкнулись со второй волной экономического кризиса. Причем, она была уже в 2012 году. А банки некоторые, как мы знаем, закрыли 2011 год с убытками. В результате сейчас кризис просто очевиден всем. Он виден и на рынке труда, где заработная плата не растет, даже есть уменьшение по оплате труда, и на туристических услугах, где провал был этим летом. Между тем, ничего не мешало сделать так, чтобы экономический рост продолжался, чтобы мы не вваливались в эту ситуацию. У нас был пример Украины. У нас был пример Еврозоны, где с помощью, кстати говоря, политики жесткой экономии, т.е. сокращения бюджетных расходов, увольнения в государственном секторе, в том числе и увольнения и сокращения расходов и в социальной сфере - провоцировалось усиление экономического кризиса. Где удорожание фактическое, пусть и небольшое, не способствовало оздоровлению экономики, где, в общем-то, получили серьезнейший кризис. Зачем повторять все то, что было неудачно сделано и в Киеве, в Еврозоне? Но сделать по-другому - это бы шло вразрез с установившимися правилами так называемого вашингтонского консенсуса, когда все правительства, все страны в мире должны следовать за флагманом, за Соединенными Штатами, и вне зависимости от того, находятся они в конфликтных каких-то отношениях с США или нет, действовать по экономическим стандартам из Вашингтона. Вот мы, по сути, действуем по этим стандартам. Несмотря на то, что у нас серьезные осложнения отношений с Западом, мы, тем не менее, не пошли на то, чтобы усилиться. Поэтому мы оказались достаточно уязвимыми перед санкциями. Санкции не вызвали падение курса рубля, по сути. Но санкции не были использованы для того, чтобы рубль защитить. Т.е. не были приняты ответные действия, когда санкции закрыли доступ российским банкам к западным кредитам. Но есть еще один момент. Дело в том, что сжимающаяся экономика - это экономика, из которой очень хочется вывести деньги. Вот мы два с лишним года слышали заявления от чиновников, министров, что инвестиционный рейтинг России все время поднимается. Мы все более и более инвестиционно привлекательны для бизнеса. При этом инвесторы уводили капиталы уверенно. По официальным расчетам за этот год будет выведено $100млрд. Я думаю, что даже больше выведено с учетом падения курса рубля этой осенью. Т.е. для инвесторов ясно одно: из этой экономики нужно уходить. Причем, это ясно не только для спекулянтов, но и для тех, кто развивал реальное производство. Рынок будет сужаться - это ясно. Спрос на промышленные товары тоже будет уменьшаться. Строительный сектор явно просядет: продажи на рынке недвижимости уже очень низкие. Экономика вошла в состояние кризиса. Что сделало правительство? Как оно обеспечило рост экономики? Никак не обеспечило. А между тем от правительства зависит самое главное. Если правительство с определенными планами, инициативами, рыночным регулированием гарантирует, что экономика будет расти, то для инвесторов это гораздо более важнее, нежели поднял Всемирный банк инвестиционный рейтинг России или не поднял. Это не имеет значения. Инвесторы смотрят, что происходит с реальной экономикой в первую очередь, а уже потом на рейтинги. А если очевидно, что в этой экономике нет условий для роста, то, значит, нужно выводить капитал, скорее сбрасывать рубли, получать иностранную валюту и уводить их. Вот это, собственно то условие, которое будет обеспечивать падение курса рубля и вывод денег. И, конечно, население в этой ситуации тоже старается больше сберегать и меньше тратить. Что касается сокращения в социальной сфере - бюджетные сокращения у нас наметились. Порядка 10%, насколько я знаю, будут урезать бюджет, даже несмотря на то, что курс улучшил показатели бюджетные в рублях. Что это будет означать? Давление на рынок труда, как это было в Еврозоне. Увольнение в государственном секторе провоцирует увольнение и в частном секторе. Расширение найма в государственном секторе создает условие для оздоровления частного рынка труда. Государство не может и не должно действовать как отдельная фирма. Отдельная фирма, вот она несет убытки: сокращает персонал, загрузки какие-то, меньше площадей арендует, урезает расходы. Государство должно наращивать расходы, чтобы обеспечить экономический рост. Можно развернуть крупные строительные программы, как это сделал Китай. Вопрос в том, что нужно понять, чем это кончится. Потому что в Китае сейчас ясно обозначились проблемы. Вот сейчас Россия ведет переговоры с Китаем, есть поворот на Восток, как противовес обострению отношений с Западом. Мы будем больше поставлять сырьевых товаров в Китай, соответственно, общие торговые отношения будут развиваться. Китайские инвесторы придут на Дальний Восток - и уже есть китайские инвесторы: там идет реконструкция портов, выстраивается некая единая транспортная система.
Но что будет с Китаем? Вот это очень серьезный вопрос. Потому что обеспечит ли Китай устойчивость этой российской ориентации? А я в этом не уверен в силу тех изменений, которые сейчас инициировали Соединенные Штаты. Потому что впервые с кризиса 1873-79 годов, центр мировой экономики, когда Штаты стали им тогда, выходя из кризиса, не вытягивает остальные экономики. Наоборот, их топит. Правда, подобная ситуация была еще один раз, но не в столь радикальной форме. Это было во время Великой депрессии, когда США, вопреки советам нынешних либеральных экономистов, стали обрубать импорт и, фактически, проводить протекционистскую политику. Они этим обрушили японскую шелковую промышленность, нанесли удары по другим рынкам. То же самое делали Франция и Англия - не пускали никого чужого в свои колонии. "Наш рынок - это только наш рынок". Соединенные Штаты подобным образом себя ведут, стараются восстанавливать свою промышленность за счет экспорта. Джеффри Соммерс, видный экономист, писал, что ожидание от прихода Барака Обамы и его администрации к власти было такое, что, наконец-то кто-то займется внутренними проблемами, экономическими проблемами, будет уделять внимание американской инфраструктуре, займется социальными расходами, будет так развивать производство, чтобы оно ориентировалось на внутренний спрос, будет стимулировать внутренний спрос, импортозамещение будет ориентировано не на внешние рынки, а на американский рынок, т.е. американский рынок станет опорой. А Соединенные Штаты действуют совершенно не так. Они ориентируются на внешние рынки. Отсюда такая жесткая хватка в Европе, такая битва за Украину. Им нужны эти рынки. Европейский рынок им очень нужен. Они хотят его держать, держать до последнего. Тем более, что они потеряли в свое время Южную Америку, в Азии себя чувствую не очень уверенно. И ясно, что них Европа - это последнее, что они действительно держат в своих руках, как они в 60-е годы держали Южную Америку. И это, в общем, для Китая не самая приятная новость, тем более , что США создали условия, когда они могут удешевлять продукцию: у них дешевые энергоресурсы, кредиты, пониженная цена рабочей силы. И, в общем-то, разница с Китаем в себестоимости была, примерно, только 10% несколько лет назад. Т.е. всего на 10% в США было дороже. Сейчас, я думаю, уже нет разницы принципиальной, где производить: в США или в Китае. Идет отток предприятий и капитала из Китая. Наш поворот на Китай - под очень серьёзным вопросом, потому что и Китай теряет темп. Есть признаки и социального напряжения. Вот эти волнения в Гонконге, которые привлекли внимание всего мира. Так что, в общем, с Китаем все не очень просто. И пузырь на рынке недвижимости там серьезный, потому что там фиксируется падение спроса. И про "мертвые города" очень много написано. Так что можно, конечно, надеется на Китай, но было бы гораздо рациональнее создавать внутренние источники спроса в России. Т.е. сделать так, чтобы не только экспорт, но и внутреннее потребление товаров, собственно, тех же самых сырьевых ресурсов, было у нас обеспечено. И это то решение, единственное, которое можно противопоставить этому второму кризису.
Н.Ч.: - Отменяется битва за Арктику?
В.К.:- Битва за Арктику представляла собой в последние годы парадоксальную вещь. Там была определённая цикличность в этой битве, я не знаю, многие ли ее замечали. Но в период, когда мировые цены на нефть поднималась, после первой волны кризиса 8-9-го годов, появлялась массам заявлений о том, что необходимо скорейшим образом разрабатывать северные месторождения, что Россия вкладывает туда, Норвегия вкладывает, все будут работать. Цены на нефть опускались через два месяца, следовали заявления: все проекты заморожены, битва за Арктику прекращена. Через месяц цены опять шли вверх, и опять следовали заявления, что немедленно, скорейшим образом надо осваивать Арктику. Т.е. на самом деле для реального освоения Арктики необходима ясность. Ее в последние годы не было. Колебания цен на нефть реально поставили вопрос о том, а имеет ли смысл эти северные разработки. Потому что, когда в 70-е годы после нефтяного кризиса 1973 года цены на нефть поднялись и держались высоко, было ясно, что АПЕК не отступит, эти цены даже поднимались, то стало возможно инвестировать в Север и вести разработку. Тогдашний Север - все-таки, в те временя на Север не так далеко забирались. Сейчас ситуация другая. Сейчас с рынком углеводородов неясность. С технологиями серьезные вопросы: а будет ли нужна нефть как ресурс для сжигания, и газ, или только как сырье для химической промышленности - чрезвычайно важное сырье, но, все-таки, не сжигаемое и используемое в других целях. Конечно, нефть будет востребована в химической промышленности, и, я думаю, в возрастающих объемах. Но компенсирует ли это ситуацию?
Н.Ч.: - Спрос, конечно, будет.
В.К.: - Ресурсы не обесценятся. Они всё равно будут нужны на следующем витке экономического подъема, просто они не будут работать, скажем, как главный экспортный продукт. Самая печальная новость в том, что, похоже, Россия больше не хочет быть империалистом.
Н.Ч.: - Не хочет быть самостоятельной.
В.К.: - Не хочет быть самостоятельной, независимой, проводить дальше политику интеграции на постсоветском пространстве. На самом деле похоже, что все переговоры с Западом, которые идут, это переговоры о сдаче. О сдаче позиций, условно. Например, уже ясно, что Россия за Украину не борется. И это, кстати говоря, привело к изменению политики европейской бюрократии в отношении Украины, потому что европейские чиновники сказали: "Украина имеет слишком много преференций. Эта, никем не уважаемая, ничего не заслуживающая, страна имеет свободный доступ на европейский рынок. Необходимо ввести пошлины. Это недопустимо?. Но в действительности они давали ей эти преференции, потому что они очень боялись, что Украина уйдет к России, что произойдет это самое воссоединение Руси, да, или воссоединение Российского государства, т.е. эти раздробленные на куски территории начнут объединяться, наконец, в исторически сложившиеся некогда государства. Именно поэтому Украине были даны эти преференции. Сейчас видно, что Украина никуда не уплывет, что там режим как бы стабилизировался и - всё, и можно уже отнимать. Вот, собственно, логика европейских чиновников. Ну, а что касается нашей страны, то, конечно, мы, к сожалению, упустили множество возможностей, которые у нас были для того, чтобы модернизировать экономику, для того, чтобы расширить, укрепить внутренний рынок. Потому что самое страшное, что происходит с падением курса рубля, это крушение того самого потребительского поколения, созданного в нулевые квоты. Потому что этот огромный внутренний спрос российской экономики, Россия стала фактически крупнейшим рынком в Европе, это был колоссальный, пока еще не совсем потерянный, колоссальный ресурс для экономического рынка, это был наш внутренний рынок. Но сейчас он сокращается.
Н.Ч.: - Жизнь в долг ведь была. Долги надо платить.
В.К.: - Ну, дело в том,что ведь не только в долг. Заработная плата реально выросла номинально, по крайней мере, в рублях в 10 раз, в долларах, более чем в 2,5 раза за первое десятилетие нового века. Т.е. рост был очень-очень большой. Конечно, с очень низкого уровня, но всё-таки этот рост был очень большой. Буквально еще несколько лет назад стоял вопрос, обсуждался среди экономистов, а как понимать этот российский внутренний спрос, расширившийся внутренний рынок, потребительское общество, что это? Это наше преимущество или это наше проклятие? Либеральные экономисты сказали, это, конечно, наше проклятие, у нас низкая производительность труда, россияне избалованы, они слишком много покупают, даже стали покупать себе жилье, пусть и в кредит, ну, совсем никуда не годится и надо бы это все опустить, для того, чтобы цена рабочей силы опустилась и тогда наша экономика станет крепче и наши экспортные позиции улучшатся. Вот, собственно, этот рецепт, который был озвучен в дискуссиях несколько лет назад, по крайней мере, как я его слышал. Он сейчас и реализуется. Это серьезная проблема, потому что сокращаются возможности для быстрого и легкого перехода к экономическому росту, для выхода, по сути, из кризиса, потому что та самая вторая волна, которая сейчас наблюдается, это не новый, а старый кризис. Если мы посмотрим на Евросоюз, на Еврозону, то увидим, там ни дня не проходило, чтобы забыли об этом кризисе. Постепенно происходило наступление этого кризиса. У нас был период стабилизации. Очень хорошей стабилизации, когда мировые цены на нефть поднялись, когда США печатали деньги триллионами, вбрасывали их на спекулятивный рынок, когда Китай, чтобы сохранить свою асоциально политическую систему и экономику тоже разогнал экономику, бросил огромные средства на строительство дорог, железных дорог, автомобильных, строительство этих мертвых городов. Там производство стали выросло, спрос на импорт тоже увеличился. Вот 2 этих фактора создали нам плато стабильности 2010-2012 годов, из которого было очень легко перейти в действительно устойчивый экономический рост. Но для этого требовалось сменить экономическую политику. А именно сохранение экономической политики и обеспечило нам сейчас второй кризис. Потому что, если бы были учтены эти возможности, не были бы упущены, сейчас мы бы увидели не падение курса рубля, а укрепление его курса. Мы могли бы видеть воссоединение с Украиной. А получается, что никакого большого экономического проекта у Москвы нет. У Москвы есть амбициозный и очень абстрактный план Таможенного союза, Евразийского экономического союза, который до смерти напугал европейских чиновников, европейские и американские элиты, которые поняли, что им это не нужно, что им не нужно, чтобы был другой альтернативный проект интеграции в Европе, что им нужна та Европа, которая есть, очень сегрегированная, очень неравная Европа, где Соединенные Штаты чувствуют себя хозяевами, а Германия фактически выступает их младшим партнером. Но мы не единственные испытываем проблему. На самом деле испытывает проблемы Еврозона, Европейский союз полностью. Балканы - это вообще пороховая бочка Европейского союза, как она была пороховой бочкой, так и осталась. Падение Европейского союза может начаться с Балкан, потому что нигде экономические разрушения не зашли так далеко, в том числе, кстати говоря, и в Греции. Но Евросоюз сейчас ни от кого отказываться не будет, потому что они много лет с презрением смотрели на Украину. Украина скреблась в двери Европейского союза и просилась, "мы тоже европейцы, мы не хотим быть азиатскими варварами. Мы хотим цивилизованной торговли". Вот они сейчас получили цивилизованную торговлю с Европейским союзом. "С этими ужасными московитами ничего ужасного у нас нет, никогда не было. вы пустите нас в Европейский союз". На что европейские чиновники говорили примерно следующее: вы нам не нужны, вы нам сейчас не интересны. Но стоило только начаться переговорному процессу о том, что надо бы расширять Таможенный союз, как тут же появились те же самые европейские чиновники, Европейские фонды отсчитали деньги украинским оппозиционным националистическим партиям и - всё: оказалось, что Украина очень нужна Европе. Началась та самая битва за Украину 2013-2014 годов, которая, по-моему, не закончена.
Н.Ч.: - Несколько слов о банковском секторе...
В.К.: - Что касается банковского сектора, то количество банков, я думаю, будет сокращаться, как это и шло. Может быть с какими-то ускорениями, с какими-то паузами. На мой взгляд, это сокращение не очень разумно, оно, так сказать, не макевиалистское, если вообще можно политический прием применять к экономике, т.е. средним мелким банкам дают возможность вывезти деньги. Дают возможность, хотя они знают, что будут поглощены крупными банками, но крупные банки могут получить просто пустую оболочку, а всё уже уплывет. Вывод денег из более мелких банков - один из факторов ослабления рубля, потому что все капиталы бегут на Запад или в офшоры.
Н.Ч.: - Какова доля объективных факторов, что рубль так падает, какова здесь доля политики?
В.К.: - Объективных факторов очень много. Но они, конечно, создают, я думаю, процентов 70 от падения, если говорить о рубле. И остальные 30% создает политика. Причем политика, это принятое политическое решение о том, что рубль дальше держать не надо, что ему нужно упасть. И это вообще-то говоря, очень важный элемент в переговорном процессе с Западом. Т.е. это часть сделки. Часть, я бы сказал, сдачи российской политики, некогда амбициозной в начале года, очень амбициозной, очень такой напористой политики. А почему? Потому что тем самым происходит как бы экономическое разоружение России. Мы ликвидируем тот ресурс, который может позволить нам стать страной первого мира очень быстро. Мы ликвидируем свой внутренний спрос. Мы ориентируемся на внешний спрос. А внешний спрос - вы, господа, Европейский союз, Соединенные Штаты, вы определяете там, мы ваши, мы полностью с вами. Это может привести только к усилению давления на нашу экономику, потому что с хищниками так играть нельзя.
Н.Ч.: - Просто создалось впечатление, что может быть наши власти хотят сыграть в девальвацию образца 98-го года второй раз.
В.К.: - Девальвация начала 90-х не простимулировала ничего. Обвал курса рубля в начале 90-х, про который мы забыли, когда сперва были напечатаны гайдаровские фонды, они ничего не простимулировали, ничего не дали, поэтому девальвация она сама по себе ничего не производит. Девальвация бывает разной. Бывают разные механизмы использования денег. Я просто хочу привести пример на уровне Великой депрессии США, потому что это очень интересная модель. Когда начался кризис в 9-м году, президент Гувер собрал крупнейших американских промышленников и банкиров, сказал: "Господа, я не хочу слышать слово кризис. Просто скажите, кому сколько нужно денег". Они получили деньги. Всё, наступила стабилизация. Курсы акций поднялись. Собственно, о падении биржевом все забыли. Через некоторое время история повторилась. И опять Гувер собрал этих господ и сказал: "Так, господа, ну, очень неприятный вопрос, но просто скажите, кому сколько нужно денег, чтобы мы эту тему с кризисом закрыли". Они сказали, сколько нужно денег. Деньги были выданы. Это привело к тому, что США оказались в такой экономической бездне, в таком жутком состоянии, что пришлось политику полностью развернуть. А что, США перестали выдавать деньги? Нет. Правительство Рузвельта, которое пришло на смену гуверовской администрации, выдавало еще больше денег, но механизм использования этих денег был совершенно другой. Это не были деньги, которые просто раздали компаниям. А компаниям зачем эти деньги?
Н.Ч.: - Заткнуть дыры.
В.К.: - Они заткнули дыры. А в то же время происходило падение спроса, обнищание потребителей, голод. И нужно было этим людям дать деньги. Американцы разобрались с тем, что в общем-то надо печатать деньги и выплачивать их потребителям. Они нашли рецепт. И это, действительно, заработало, это позволило перезапустить американскую экономику. У нас сейчас остановка экономики. Мы должны это понимать, что даже если наши компании получат крупную государственную помощь, если даже Центральный банк будет щедро раздавать деньги банкам по низкой ставке, все равно это не остановит экономический кризис, пока не будет совершен разворот полностью в другую сторону. Т.е., ну это фактически означает другой кабинет, который будет проводить другую экономическую политику. Но, ясно, что без серьезного провала в экономике, мы серьезно к этим изменениям не придем. А провал этот, он не будет одномоментным. И это не будет легкая прогулка по экономическим неприятностям, как это было в 2008-2009 годах. Это будет серьезный настоящий экономический кризис, какой я, по крайне мере, видел в Греции и представляю себе.Честно говоря, не хотел бы его видеть в России, но, тем не менее, будет именно такое постепенное вхождение в кризис с реальной безработицей, с ростом безработицы. Неизвестно, как быстро изменим эту ситуацию, но выход-то очень легкий. Нужно принимать другие решения. У нас изобилие всего, но при этом у нас кризис. И как раз это изобилие есть источник кризиса. Необходимо изменить, скажем, подход к этому изобилию, сделать так, чтобы большее количество людей начало и получило большие доходы, могло больше потреблять и при этом политика сменилась на ориентированную на развитие внутреннего рынка. Необходимо делать то, чего, как раз испугались Европейский союз и США. Необходимо расширять рынок, развивать его, делать его сильней, делать его богаче и просто выстроить новый евразийский рынок. Вопрос состоит в том, чтобы разобрать конструктор и собрать его заново по-другому с участием России, потому что именно Россия инициировала эти проекты интеграции в Евразии, которые действительно напугали Брюссель, действительно они неприятны и страшны, как это так, какая другая интеграция, всё должно быть так, как Брюссель решил, США решили в том числе. Но, я думаю, что нас ждут очень интересные политические события в Восточной Европе и на Западе, и на Украине еще история не закончена. У нас тоже будут какие-то изменения, которые приведут к тому, что мы получим совершенно другую Евразию, экономически совершенно другую не только в плане отраслей экономической политики, но и территориально другую. Это будет другой союз народов на другой экономической платформе, не на платформе вашингтонского консенсуса. Будут у нас какие-то твердые валюты, твердая уверенность в завтрашнем дне.
Полная версия на видео "Открытой студии"
Над программой работали: Николай Чеховский (ведущий), Майя Мамедова (продюсер), Елена Наумова (фото), Александр Фатеев (оператор-монтажер).
Другие ссылки по теме:
|
rpk@len.ru
