|
Исторические параллели между 1905 годом и сегодняшним днем
Программу ведет Ольга Писпанен. Гость в студии - историк Густав Богуславский.
Ольга Писпанен: Сегодня у нас в студии историк Густав Богуславский.
В этом году исполняется 100 лет первой русской буржуазной революции 1905 года.
Густав Александрович, по вашему мнению, существует теория исторической
спирали. Возможно ли проводить какие-то параллели между 1905 годом и
сегодняшним временем, началом 2005 года, что люди выходят на улицы?
Густав Богуславский: Я думаю, что исторические параллели - дело очень
рискованное. А прямые аналогии иногда бывают и опасными. Но ассоциации
непременно рождаются при сопоставлении событий, отдаленных друг от друга
иногда даже несколькими сотнями лет. Россия ведь была в полосе кризиса, причем
это был кризис очень серьезный. Вспомним строки из вступления к незаконченной
поэме Блока "Возмездие", они были написаны пятью годами позднее, в 1910 году.
"20-й век. Еще бездомней, еще страшнее жизни мгла. Еще печальней и огромней
тень люциферова крыла..." Вот с эти и мир и Россия вступили в 20-й век.
События 9 января 1905 года были рубежом не только в истории России, они были
рубежом и в процессе формирования отношений Европы к России в тогдашних
условиях. То, что происходило в России, Европой считалось чаще всего каким-то
далеким, не очень важным для нее делом, если непосредственные интересы Европы
не затрагивались этими событиями. А вот та волна возмущения, протеста,
негодования, та волна антицарской пропаганды, которая развернулась буквально
во всем мире после событий 9 января, это было то, что Россия еще никогда не
испытывала и на что она должна была обратить внимание. Может быть не меньшее,
чем на ту волну забастовок, демонстраций, митингов, на ту лавину, на то цунами
протеста, которое накатилось волной в январе и начале февраля 1905 года на всю
Россию. Москва, Варшава, Киев, Екатеринаславль, Днепропетровск, Нижний
Новгород, Екатеринбург - все эти города поднялись для того, чтобы отстоять не
жертвы 9 января, а отстоять идею, которая была связана с необходимостью власти
прислушаться к интересам народа, приглядываться к тому, как народ живет, и
делать из этого свои выводы. Идти в политике не своим путем, а тем путем,
который выводит народ на новые рубежи и дает ему основания рассчитывать на
новые успехи. Вот этого в России не было.
Ольга Писпанен: Тогда получается, что власть в первый раз увидела, что у нее
есть народ, который тоже что-то хочет и тоже на что-то имеет право.
Густав Богуславский: Власть это в первый раз увидела и адекватно справиться с
впечатлением, которое на нее это произвело, не смогла. Мы не учитываем очень
интересные подробности, они почти отсутствуют в наших книгах по истории
событий революции 1905 года, мы этой подробности как-то не знаем. А ведь 11
января, через день после событий, был издан именной указ императора Николая
об учреждении в Петербурге должности генерал-губернатора, должности, которой
до этого не было. Это потрясающий документ. "События последних дней в
Санкт-Петербурге заставляют нас, - говорилось в преамбуле этого именного
указа, - принять необходимые меры принудительного характера, носящие
исключительное значение, в целях охранения государственного порядка и
общественной безопасности". И дальше шли пункты, которые свидетельствовали о
том, что в Петербурге по сути дела 11 января было введено чрезвычайное
положение, направленное против тех, кто вышел на мирную демонстрацию и кто
пострадал в этой демонстрации, и кто растерян был после тех впечатлений 9
января.
Ситуация такая. Жандармский корпус, полиция подчиняются генерал-губернатору.
Все учреждения, все учебные заведения, независимо от ведомств, которым они
принадлежат, подчиняются генерал-губернатору. Генерал-губернатор имеет право
вводить цензуру, имеет право вызывать и вводить в город войска, войсковые
части. В этих случаях командование войсковыми частями подчиняется
генерал-губернатору. Ничего подобного никогда не было. Это был ответ
императора на события 9 января. Ну, ничего не понял. Ничего не понял даже
после того, что произошло за 9 лет до 1905 года, 18 мая 1896 года в Москве на
Ходынской площади.
Ольга Писпанен: Давайте дадим возможность высказаться нашим слушателям.
Говорите, пожалуйста, вы в эфире.
Слушатель: Доброе утро. Александр, Петербург. Вы не могли бы дать историческую
справку. Курильские острова, которые хочет отдать Путин, кто открыл? Спасибо.
Густав Богуславский: Можно дать такую справку. В 1711 году русскими казаками
были открыты и впервые описаны Курильские острова.
Ольга Писпанен: Густав Александрович, ответом власти на 9 января было
назначение генерал-губернатора. Сегодня ответом на протестные акции, которые
идут сейчас по всей стране на недальновидную политику нашего правительства,
что может быть? Какой может быть ответ?
Густав Богуславский: Мне трудно сказать, потому что действия нашего
правительства свидетельствуют о его явно недостаточной компетентности, с одной
стороны, и о растерянности, в которой оно оказалось сегодня после всех этих
событий. Ведь не случайно, что мы до сих пор не знаем никаких официальных
точек зрения, никаких твердых, окончательных, законом установленных решений по
поводу того, как же быть. Разные версии, будоражащие общественное мнение,
какие-то непонятные совершенно указания, невероятное различие между тем, что
получат льготники сельские, в провинциальных городах, в столичных городах. И
все это запутывается с каждым днем еще больше. Интересно, что введение по сути
дела чрезвычайного положения в российской столице перед лицом всей Европы,
всего мира, это ведь скрыть было невозможно. Смысл этой акции был совершенно
однозначен. Она пришло на ум императору, человеку очень религиозному,
безусловно, лично благородному, вместо того, чтобы сделать то, что он должен
был сделать, как благородный и религиозный человек, стоящий у власти. Он
должен был принести покаяние народу, который вышел к нему, проявив последний
акт доверия монарху. Это была абсолютная мирная демонстрация.
Ольга Писпанен: Они шли к батюшке, который ничего не знает просто.
Густав Богуславский: Более того, к батюшке, которого в Петербурге в этот день
не было, он ночевал в Царском селе. И некоторым людям это было известно.
Известен документ о том, что накануне, 8 января, в здании штаба войск гвардии
Петербургского военного округа на Дворцовой площади собралось военное
совещание, которое составило диспозицию расположения воинских частей и
казачьих отрядов в различных местах Петербурга, по которым должна была
прокатиться волна мирной демонстрации, если можно так сказать. И совершенно
невероятно то, что произошло потом, когда привлечены были к участию в этих
событиях, это потрясающая подробность. Две шеренги солдат, которые стояли у
ограды Александровского сада, - одна шеренга, передняя, встала на колени, а
другая во весь рост, - стреляли, дали три залпа по толпе, двигавшейся на
Дворцовую площадь. Это были даже не солдаты, это были учебные команды
лейб-гвардии Преображенского полка. Вот так неумелые крестьянские парни,
которые попали в гвардейский полк вместо того, чтобы попасть на фронт
несчастной русско-японской войны, замученные, одураченные, оболваненные, были
поставлены против простого народа, в рядах которого могли быть и их деды,
матери, отцы. Это ужасная подробность событий 9 января. Мы, к сожалению,
редко об этом вспоминаем.
Ольга Писпанен: Густав Александрович, благодаря революции 1905 года в стране
появилась Дума, началось создание каких-то либеральных партий, новых
политических органов. Как вы думаете, сегодня возможны какие-то сдвиги в этом
застоявшемся стагнационном политическом строе?
Густав Богуславский: Думаю, что да. Хотя тот процесс, который начался в январе
1905 года, был очень непростым, многосложным процессом. Ведь первая русская
революция продолжалась два с половиной года, с 9 января 1905 года до 3 июня
1907 года, до того дня, когда Николаем II был издан указ о роспуске второй
Государственной Думы и о введении нового избирательного закона - указ, который
нами оценивается как государственный переворот, потому что он был издан в
нарушение тех конституционных норм государственного порядка, которые были
установлены апрельскими указами 1906 года. Но дальше все было очень и очень
непросто. Ведь то, чего не смогла добиться первая русская революция за два с
половиной года, было решено в одном городе России всего лишь за 7 дней, в
феврале 1917 года. Мы называем 9 января началом первой русской революции. Я
назвал бы эти события прологом первой русской революции. Дальше начался тот
процесс, который обнажил истинную сущность первой русской революции, тех
политических требований, которые на зрели к этому времени в русском обществе и
которые привели к свержению самодержавия.
9 января город был заполнен телами раненых, трупами убитых, стены домов на
Невском проспекте были изрешечены пулями. Погибло несколько десятков
мальчишек, которые из любопытства забрались на деревья Александровского сада,
и были сбиты смертельными пулями солдатских винтовок. Интересно, как все в
этот день перепуталось.
Зимний день, мороз, яркое солнце, воскресные прогулки, дети с гувернантками,
разодетая буржуазная толпа на Невском проспекте и толпы демонстрантов, которые
шли на Аничковом мосту, возле Городской думы, где их тоже, кстати, встретили
солдатские цепи выстрелами, и у полицейского моста через Мойку. А днем
заседание собрания петербургской интеллигенции в читальном зале публичной
библиотеки, на котором председательствовал Максим Горький. Вспомним, что он
написал несколько позднее знаменитый очерк "9 января", за который был
заключен в Петропавловскую крепость. А вечером большое собрание вольного
экономического общества на Московском проспекте под председательством Петра
Францевича Лезговта. Вот такое невероятное возбуждение во всех кругах
петербургского общества наступило 9 января. И власть этого не поняла. Власть
не оценила. Она стала искать, кто в этом виноват, на кого можно свалить вину.
На военных нельзя, на полицию нельзя, на высшие органы власти вроде бы нельзя.
На кого можно? На 40 тысяч людей, которые поставили за три дня до этого свои
подписи под петицией. На Гапона, личность очень неоднозначную, очень
загадочную, на человек, который, скорее всего, был не провокатором, а
человеком, попавшим в очень трудное положение. Весной 1906 года он был убит на
пустынной даче в Озерках. Его поездка в Париж, его возвращение в Россию, его
покаянные письма, в том числе и письмо Витте - все это свидетельствует о том,
что ситуация была не такой простой. И личность Гапона, и затея этого мирного
шествия нескольких десятко в тысяч рабочих и членов их семей было делом очень
назревшим.
Ольга Писпанен: Но ведь ничего не изменилось, получается. Тогда искали, на
кого бы свалить вину, сейчас ищут, на кого бы свалить вину. Сейчас будут
искать шпионов, будут искать главного врага нашей власти.
Густав Богуславский: Изменилось самое главное. Против тех пожилых людей,
которые вышли на митинги, манифестации, в пикеты в разных городах России,
никто не обрушивал силы. Не раздалось ни единого выстрела. Власть растеряна,
но она не решается прибегнуть к чрезвычайным мерам. Это уже о многом говорит.
Ведь то, что произошло 9 января, это был спуск курка. А выстрел,
самоубийственный выстрел, который самодержавие в свое сердце произвело, был в
феврале 1917 года. Потребовалось 145 месяцев для того, чтобы Россия дозрела до
революции, продолжавшейся неделю и решившей некоторые очень важные
политические вопросы, для решения которых не хватало в 1905-1907 годах двух с
половиной лет.
Ольга Писпанен: У нас есть звонок. Пожалуйста.
Слушатель: Добрый день. Густав Александрович, кажется, отец Софьи
Преображенской был генерал-губернатором Петрограда. Во-вторых, вы говорите,
что сейчас власти благосклонно относятся. Я уже не говорю об овчарках в
Петербурге. Самое удивительное, что вот эта долбня, не уступающая по
интеллекту непросохшей деревяшке, пригрозила, что в тюрьму будет сажать.
Ольга Писпанен: Сегодня, кстати, в Петербурге первое судебное разбирательство
уже будет по организатору стихийного пикета в городе, Владимиру Соловейчику.
Скажите, пожалуйста, почему так медленно думают власти? Вы посмотрите, какая
странная замедленная реакция на все - и на трагедию в Беслане, долго очень
молчали, ни одно официальное лицо ничего не говорило. Сейчас, когда по всей
стране стихийные митинги происходят, опять же, молчат.
Густав Богуславский: Можно к этому добавить и историю с "Курском" летом 2001
года, историю с "Норд-Остом" и так далее. На это может быть два ответа.
Во-первых, власти, они ведь тоже русские. И, наверное, они несут на себе
отпечаток тех бед, горестей, недостатков, которые свойственны всем нам,
которые являются чертами национального характера: медленно запрягает, но зато
потом быстро едет.
Ольга Писпанен: Непонятно только, куда.
Густав Богуславский: Да. Или знаменитая страшная пушкинская фраза о русском
бунте, бессмысленном и беспощадном.
Есть и второй ответ на этот вопрос. Существуют разные стили политического
поведения, и каждый политический деятель, каждый руководитель выбирает тот
стиль политического поведения, который ему более близок, более органичен в
силу целого ряда обстоятельств его воспитания, образа мышления, жизни и тех,
кто его окружает.
Ольга Писпанен: Густав Александрович, ту революцию, первую, историки называют
интеллигентской. Тогда, кстати, тоже на улицу выходило много студентов,
молодежь активно участвовала. Сегодня это пока коснулось только пенсионеров,
поэтому только они и выходят. Почему, как вы считаете?
Густав Богуславский: Вероятно, петербургские рабочие, а их было около 300
тысяч тогда в российской столице, и молодежь, студенчество, Петербург ведь был
в дореволюционное время первым городом по числу высших учебных заведений, по
качеству этих учебных заведений, это наиболее активная часть населения.
Вероятно, что сейчас стрелка сдвинулась в сторону людей пожилого возраста,
которые почувствовали себя не столько материально ущемленными, сколько
нравственно униженными. Потому что это люди, которые всю свою жизнь потратили
во имя каких-то идей, как угодно можно к этим идеям относиться, но этим идеям
приносились жертвы несколькими поколениями людей в советское время. И нанести
такой нравственный ущерб, такой страшый удар по самосознанию этого поколения,
это страшно.
Что касается молодежи, то, вероятно, она постепенно подойдет к тому, чтобы
соединить свое отношение и свои выступления с тем, что волнует сегодня
пенсионеров. Кстати, есть в том, что происходит сейчас, еще одна страшная
сторона. Вколачивается очень мощный клин между старшим поколением, которое
свое дело сделало и которое может уйти и чем скорее уйдет, тем лучше, и
молодым поколением.
Ольга Писпанен: Которое, в принципе, не понимает, а чего они тут вышли.
Густав Богуславский: Да. Может быть, наступят такие времена, когда интересы и
идеалы молодого поколения и старшего поколения совместятся.
Ольга Писпанен: Давайте еще дадим возможность высказаться. Пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Сергей Анатольевич, Москва. Густав Александрович, вы
сказали, что Курильские острова были открыты 1711 году русскими казаками. Как
вы думаете, японцам они были до этого времени известны?
Густав Богуславский: Да, конечно, были известны до этого времени японцам. Но
для России открыты были острова и описаны в начале 18-го века, в царствование
Петра Великого. Кстати, если кто-то специально интересуется, то в Ленинграде
жил удивительный исследователь этих вопросов Борис Павлович Полевой, доктор
исторических наук, недавно ушедший из жизни, но оставивший на эту тему и на
близкие темы дальневосточной истории очень интересные труды. Поинтересуйтесь,
если у вас есть к этому желание.
Ольга Писпанен: Очень многие замечают, что за последние годы обострились
межнациональные, межконфессиональные конфликты. Это так же обусловлено
происходящими событиями? Так было, например, 100 лет назад?
Густав Богуславский: 100 лет назад было так. Известно, что события 1905 года
включают огромное количество экстремистских выступлений различных
черносотенных организаций. Ведь подъем черносотенного движения - Союз русского
народа, Союз Михаила Архангела - относится как раз к этому времени. И огромное
количество покушений, погромов - это все побочный продукт революции, это все
тоже было. Но, наверное, такого большого значения в событиях, происходивших в
центре страны, тогда это не играло. Очень жаль, что возникает такой обертон
этих событий.
Ольга Писпанен: По прогнозам некоторых западных политологов, следующая
бархатная революция состоится в Молдавии, потом в Киргизии, в российском
Калининграде. По вашему мнению, так будет?
Густав Богуславский: Не знаю. Я ведь историк, я изучаю прошлое, которое уже
состоялось. Поэтому прогнозировать не совсем мое дело. Я могу высказать свое
личное мнение, но это не мнение профессиональное. Я думаю, что так будет, но
процесс этот будет очень долгим, очень длительным. И должны будут быть
какие-то очень мощные пусковые механизмы для того, чтобы этот процесс
обострялся и приобретал все более и более широкий размах. Может быть, в
результате этого процесса возродится по-настоящему, а не номинально , какое-то
единство так называемого постсоветского пространства не только экономическое,
но и политическое, и те отношения между людьми разных национальностей, которые
были присущи простым людям. Нет, не национальные политики, а простым людям
нашей страны в совсем недавнее время.
Ольга Писпанен: Большое спасибо. Сегодня в петербургской студии Радио Свобода
мы беседовали с историком Густавом Богуславским.
| 24 января 2005 г. |
|
Радио "Свобода"
|
Другие ссылки по теме:
|
rpk@len.ru
