|
Том Стоппард "Берег утопии" - взгляд богатых и сытых на революцию
Механизмы господства и эксплуатации
Это новое талантливое произведение (точнее, трилогия), несомненно, остроумного и талантливого английского драматурга (автора известной пьесы "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" и других), написанное живым, увлекательным и ярким языком, сегодня совершает триумфальное путешествие по миру. "Берег утопии" издается во многих странах и ставится на сценах главных театров Лондона и Нью-Йорка. Но то, что происходит вокруг этого произведения в России, превосходит любые представимые рамки.
Уже год по радио и телевидению идет колоссальная пиар-кампания: и недели не проходит без передач или сюжетов или публикаций об этом "великом" произведении иноземного "пророка", в котором наконец-то "сказана вся правда о русской истории и русской революции", "нам возвращены наши исторические деятели без хрестоматийного глянца". Трескотня вокруг нового творения Стоппарда совершенно беспрецедентна и сопоставима только с шумом вокруг "Фабрики звезд" или шоу "Звезды на льду". Почти каждый месяц Стоппард приезжает в Россию, проводит шумные пресс-конференции, выступает перед студентами, участвует в бесчисленных телешоу. Книга издана значительным тиражом, объявлена главным литературным и театральным событием десятилетия, а в РАМТе (Российском академическом молодежном театре) полтора года вовсю идут репетиции к премьере, почти на каждом столбе в Москве висит реклама трилогии. Каждый в Москве, кто еще не совсем утратил навык чтения книг, должен твердо уяснить, что Стоппард - тот самый пророк, которого нет в своем отечестве и прочитать (а еще лучше - посмотреть) которого - наш священный долг. По истерике, развернутой вокруг "Берега утопии", очевидно, что Стоппард занял свое прочное место в одном ряду с Дэном Брауном, Пауло Коэльо и Борисом Акуниным.
Что это? Неужели, наконец, культурное событие вновь, как полтораста лет назад, становится в центре общественной жизни, умная книга колеблет устои общества зрелища, мудрая власть и щедрый бизнес спонсируют и санкционируют возрождение просвещения в нашей вконец одичавшей стране и стимулируют интерес мыслящего читателя и зрителя к по-настоящему интеллектуальному и глубокому произведению, а не к оболванивающей развлекательно-пропагандистской жвачке? Конечно, нет!
Все намного проще и печальнее. Просто-напросто талантливой, смешной, но глубоко лживой и тенденциозной трилогии Стоппарда отводится ключевая роль в формировании новой мифологии новорусского режима, все более осознающего свое родство со старым-добрым самодержавием. Я убежден в том, что идеологически "Берег утопии" будет играть роль такой же "тяжелой артиллерии" и такой же непререкаемой "козырной карты" при разговорах властей о генезисе русской революции, как столь же талантливый (но крайне спорный и однобоко-тенденциозный) роман "Бесы" Достоевского - по которому, кто не знает, нынче велено судить обо всем освободительном движении в России. Едва ты где-то заикнешься о том, что нигилисты и народники были героями, боровшимися за освобождение народа или просто неплохими, достойными людьми, как тотчас начинается крик о "бесах" и тебя как обухом топора колошматят (при "ненавязчивой" режиссуре с кремлевского Олимпа) авторитетом Федора Михайловича.
Однако, давайте откроем книгу Стоппарда. Первое, что бросается в глаза - это претенциозность замысла, его монументальность и обилие персонажей. Да каких! Здесь, как на "монументальных" полотнах Ильи Глазунова - десятки знакомых всем понаслышке лиц. Здесь весь Х1Х век России (и не только): Герцен, Огарев, Станкевич, Михаил Бакунин, Маркс, Тургенев, Белинский, Полевой, Аксаков, Чаадаев, даже Пушкин (совсем уж притянутый за уши до кучи)... Да полно,- они ли это? У каждого реального персонажа взята какая-то одна реальная, узнаваемая (и обязательно - гротескно-унизительная!) черточка - и вокруг нее строится сценический образ. Все, как в театре абсурда Эжена Ионеско, говорят разом, не слушая друг друга, все переполнены иллюзиями, исполнены самодовольства и тщеславия, все бесконечно далеки от жизни, от народа. Всем просто нет дела ни до других людей, ни до реальной жизни с ее "слезинками ребенка" (так, буквально, прекраснодушному "Герцену" нет дела до страданий его собственного сына-малыша). "Белинский" вечно спотыкается, стесняется и кашляет, "Станкевич" витает в философских облаках, "Михаил Бакунин" непрерывно занимает у всех деньги и произносит высокопарные фразы ("Фихте - наш человек!", "Кант - наш человек!"), "сестры Бакунины" (те самые "тургеневские девушки" - романтичные, самоотверженные и возвышенные) - дуры и сплетницы, подобные купчихам Островского, которые готовы повеситься на шею первому встречному. "Герцен" и компания - псевдореволюционные фразеры, позеры и болтуны... Вы скажете: это детали, автор имел право на вымысел. Но дьявол прячется в деталях, а из них, собственно, и соткано искусной рукой Стоппарда гигантское полотно трилогии. Вот лишь несколько примеров, дающих представление о стиле и манере автора: Михаил Бакунин в 1835 году, собираясь в Москву, "набивает сумку", нянька "катает коляску", Бакунин из армии "уволился", сестры Бакунина непрерывно "хихикают, ревут", говорят "дура - сама дура", девушки говорят, что они "были на занятиях философского кружка", Любовь Бакунина хранит на груди перочинный ножик Станкевича, Белинский достает букетик цветов из-под рубашки, в марте 1834 года Станкевич валяется на траве, а Наталья Беер при этом рядом катается на коньках. Герцен, увлеченный пустыми и никчемными разговорами о революции, забывает о своем плачущем маленьком сыне. Все эти детали в своей совокупности создают уродливый паноптикум, парад жалких, смешных и никчемных марионеток - под всем известными именами. Не хватает лишь "скелета в шкафу" и "рояля в кустах". Герои и их поступки вызывают смесь жалости и отвращения. Понятно, что из этого коктейля эгоцентризма, убожества, слепоты, глухоты и бесчеловечности ничего хорошего не могло вырасти - вот и выросла... Российская Революция.
Вы спросите: а зачем все это понадобилось Стоппарду? Зачем он превратил глубоких, неоднозначных, далеко не идеальных, но ищущих, мучающихся и благородных персонажей в плоские маски и заставил их совместно кривляться в своем изощренном театре марионеток, уверяя нас, что это вот и есть Тургенев и Белинский, Герцен и Огарев, Чаадаев и Бакунин? Ответ можно найти в одном из высказываний Герцена, едва ли не главного персонажа трилогии (реального, а не "стоппардовского" Герцена), в высказывании, которого, разумеется, нет на страницах этой книги. Герцен как-то написал, что для лакея не существует героев, лакей видит великого человека всегда со стороны подошв, меряет его собственной меркой. Либерал, идейный последователь Исайи Берлина - классика английского либерализма и автора объемистых книг по истории русского освободительного движения, Стоппард талантливо, даже гениально выразил в своей новой трилогии рафинированно и образцово мещанский взгляд на романтизм, идеализм, революционность. Суть этого взгляда хорошо и давно известна: "благими намерениями вымощена дорога в ад", "летай иль ползай, конец известен" и т.д. Незачем бороться, суетиться, рисковать, мечтать - лучше не гнаться за химерами, смириться с окружающим извечным злом и, по Вольтеру, "возделывать свой садик". Мещанину непонятны и смешны любые идеалы и подвиги. Он искренне напуган революционной грозой и заранее готов искать у романтиков, бунтарей, революционеров, мечтателей и поэтов - какие-то понятные ему, мещанину, приземленные черты, гаденькие повадки и низкие мотивы. Он от души радуется, подметив в этих опасных и странных (а потому ненавистных) людях нечто свое - мелочное, понятное, смешное, "слишком человеческое" - ибо иного он просто не способен увидеть. ("Вам, гагарам, недоступно упоенье битвой жизни!"- но это уже из другой оперы). Признать в этих людях что-то высокое и благородное для мещанина означало бы харакири - перечеркивающее все его мещанское срединно-безликое и безопасно-самодовольное существование. Поэтому взгляд Стоппарда - подло-высокомерный, снисходительный - взгляд современного мещанина на революцию, борьбу, бунт, "лица необщее выраженье", на попытки преобразования жизни, поиски, риск. Житейская мудрость: "не высовывайся!", "ничего не знаю, моя хата с краю!" - обретает здесь обоснование и свою художественную форму. Этот взгляд полностью устраивает нынешнюю российскую власть, всех богатых и сытых. И этот подход чрезвычайно ярко и совершенно в литературном смысле выражен Стоппардом. Воинствующее мещанство тоже, порой, бывает талантливо и не лишено остроумия. Поэтому можно не сомневаться в том (хотите пари?), что "Берег утопии" ждет в России теплый прием всех, от кого зависит сценическая и издательская политика: всех хозяев СМИ и чиновников из "сферы культуры и образования". Заморского оракула будут холить и лелеять, популяризировать и насаждать как картошку при Петре Первом, его будут издавать, ставить на сцене, цитировать как высшего авторитета (у нас иногда любят ссылаться на подходящих к случаю авторитетных иностранцев), им будут, как дубиной, как вторыми "Бесами" Достоевского, бить по голове всех наивных, ропщущих, сомневающихся, несогласных, всех, прельщенных "революционной заразой". (Выдающаяся художественная литература, воспевающая и показывающая правоту революционеров, - обширна и многочисленна, а вот обличающая их и воспевающая статус кво - на перечет). По нему будут заставлять писать сочинения и начнут учить детей в школе и тех невежд-обывателей, которые никогда сами не возьмут в руки ни "Былое и Думы", ни "Государственность и Анархию" и которые, питаясь модными сплетнями, принимают их за образованность. Этот плоский, лживый и грубый, но яркий и забавный пасквиль, в котором, как порой пишут в титрах фильмов, "все совпадения имен и фамилий героев не имеют никакого отношения к реальным лицам", надолго, уверен, станет для нашего государства и общества мощной прививкой от вольнодумства, индульгенцией и "зеркалом русской революции". Разумеется, кривым зеркалом, - но кого это волнует?
Другие ссылки по теме:
|
rpk@len.ru
