Rambler's Top100

РПК
Российская Партия Коммунистов

(Региональная Партия Коммунистов)
 
English
Deutsch

Коммунист Ленинграда

Советское Возрождение

 

Mail to Webmaster rpk@len.ru

Группа РПК
в Контакте

ЖЖ РПК

TopList

 

Фантом "Третьей силы"

Часто возникает вопрос: а почему марксистские идеи непопулярны сегодня на постсоветском пространстве? Ответ очень простой: потому что на территории бывшего СССР левых нет. Вообще нет, ни в каком виде.

Вопреки сложившемуся убеждению, те люди, которые называют себя "левыми", испытывают проблемы не с тем, чтобы донести свои правильные идеи до непросвещенных масс (достаточно лестный для них, но совершенно неверный диагноз), а с пониманием самих этих "правильных идей" (а потому, собственно, они и не могут их донести). Да, они считают себя "левыми", "марксистами", "коммунистами", "социалистами" и проч. - только созданный ими дискурс имеет к марксизму такое же отношение, как, скажем, морской лев - ко льву из семейства кошачьих.

Чтобы подступиться к этой теме, разберем пример речи "левака". Далеко ходить не будем, на злобу дня обратимся к Украине. Вот, например, взято из группы Вконтакте "Левые Одессы" еще до трагедии 2-ого мая.

"23 марта и 30 марта на Привокзальной площади Одессы прошли первые символические антивоенные акции социальных и левых активистов, которые в условиях донельзя обострившейся ситуации в городе и стране призвали одесситов присоединяться к формирующемуся движению сопротивления и формировать третью силу против поджигателей войны, против всех пособников нацистско-олигархической диктатуры Украины и имперско-олигархической диктатуры России, за мир и против войны!..."

На самом деле таких текстов огромное количество. Он выбран почти наугад - просто здесь дается наиболее откровенная формулировка "левацкой" позиции.

Что это за позиция "третьей силы", которая не участвует в развертывающемся конфликте, а выступает против него?! Это как? Откуда вообще взялась подобная логика - быть против некоего конфликта?

Все социальные конфликты имеют классовую природу, и если вы марксист, то не будете спорить с этим тезисом. Классовая борьба - объективная реальность, она всегда присутствует в социальной действительности. Да, по большей части в искаженной, мистифицированной форме, когда участники конфликтов не осознают собственную мотивацию, смысл тех процессов, в которые они включены, но что совершенно точно, она не ждет какого-то специфического субъекта, т. н. "левака", который признал бы ее существование, чтобы начаться. Она уже всегда идет - независимо от чьей-то воли, намерения или желания. Само по себе "общество" - это не монолитное целое, а определенная конфигурация классовой борьбы, распределения и соотношения сил в этом фундаментальном противостоянии.

Однако современный "левый", в точном соответствии с формулой "товарного фетишизма" (человек в теории отлично сознает, что цена товара является результатом социального взаимодействия, но на практике ведет себя так, будто это объективное свойство товара), прекрасно сознавая эти прописные истины в теории, ведет себя на практике как те средневековые теологи, которые полагали, что нечто существует постольку, поскольку было названо, получило имя. Он ведет себя таким образом, как будто если он назовет нечто "классовой борьбой", то оно ею и будет. То есть фактически вместо того, чтобы разъяснять участникам действующих социальных конфликтов их истинные интересы, что борьба, которую они уже ведут, по своему содержанию классовая, они встают в позицию моралиста и начинают объяснять, что эта борьба "неправильная" и от нее следует отказаться, поскольку, по их компетентному мнению, она не является "классовой борьбой".

Эти странные рассуждения почему-то считаются "серьезным марксистским анализом", и подобными "мыслительными полуфабрикатами" заполнены все левые сайты. Отличительный признак этой продукции - обязательный ритуальный вывод в конце любой статьи, неважно по поводу чего, - что "только классовая борьба и рабочая солидарность смогут решить эту проблему".

"Леваку" кажется, что протекающие актуальные конфликты служит средством отвлечения от реальной классовой борьбы, ее воображаемым суррогатом, и его задача - уничтожить эту иллюзию, стать этаким романтическим сокрушителем идолов. Только вот в марксизме все наоборот: все актуальные конфликты относятся не к области воображаемого, а носят объективный, структурный характерi (а потому было бы нелепо их рассматривать как "препятствия для революции"). Вследствие этого "классовая борьба" по ту сторону всех этих конфликтов, в ее "идеологической чистоте", к которой "левые" призывают, и является воображаемой конструкцией. В данном случае именно "левые" выступают мистификаторами, причем крайне неудачными, поскольку утопичность всех этих призывов обывателю хорошо видна даже в том случае, если он готов посочувствовать левым идеям. Он-то прекрасно знает на собственном опыте, даже если не формулирует это для себя на языке "высокой теории", что именно материальное производство и производственные отношения определяют действия субъектов социального процесса, а не наоборот.

Таким образом, основное занятие "левака" - если можно так выразиться, квазисоциалистическая морализация, деление конфликтов на "плохие" и "хорошие". Неприятная новость для него заключается в том, что при капитализме все крупные стихийные конфликты априори будут с точки зрения леваков "плохими": их классовое содержание будет завуалировано, скрыто в силу самой природы капиталистического общества (где сознание субъекта "овеществлено", "фетишизировано"), но тем не менее всегда присутствует. Казалось бы, вот тебе поле для работы: ищи ключевые социальные группы в стихийном движении, чьи действия могут подтолкнуть ситуацию к нужным изменениям, разъясняй участникам, каков смысл имеет их борьба на самом деле, перехватывай инициативу, - это и есть, черт возьми, политика... Но здесь не только ничего не делается - вопрос так даже не ставится. Для "левых" лучше осудить некий стихийный процесс как реакционный, чем пытаться бороться с его реакционностью. Это небольшое смещение акцентов и есть различие между позицией моралиста и позицией революционера. Между наблюдателем и ангажированным субъектом, всегда включенным в борьбу. То есть, упрекая обывателей в равнодушии и бездействии, "левые" сами не замечают, что сами поступают точно так же: единственное отличие - их "алиби" для бездействия гораздо изощреннее, поскольку прикрывается кипучей и бессмысленной деятельностью, фактическая цель которой - остаться в позиции наблюдателя, "над схваткой". Стать той самой фантомной "третьей силой".

Украина, коль уж о ней в самом начале зашла речь, - это "политический экран", который выявляет сущность т. н. левых. В этой ситуации "левые" видят всё - кроме классовой борьбы, которая уже действует и является объективной реальностью. Например, Майдан: "Были бы мы активнее, принципиальнее, мудрее, дальновиднее (нужное подчеркнуть), тогда бы все эти люди вышли на Майдан под социальными лозунгами". То есть классовая борьба могла бы иметь место, но ее нет, потому что мы не сделали то-то и то-то (!).

Это вместо того, чтобы как раз увидеть в происходящем действующую логику классовой борьбы - осознать объективную связь социальных процессов, структурных противоречий украинской (и мировой) экономики с той мистифицированной формой, которую приняли действия участников событий. Дело-то было в том, чтобы ответить на вопрос, почему "социальный протест" не выражался никак по-другому - на какой именно поворот классовой борьбы является реакцией Майдан с его мантрой о "евроинтеграции". Не мистифицированная форма ("борьба с диктатурой", "за европейские ценности") противостоит реальному социальному расколу, скрывает его, будто покрывало, наброшенное на зеркало, но она сама в себе уже расколота, функционирует как симптом, несет на себе его отпечаток совершенно реальных процессов классовой борьбы.

Но по мнению "леваков" весь вопрос был только в "упаковке" - какая идеологема будет доминировать, чтобы придать политическую форму "недовольству людей". А вот именно как феномен классовой борьбы Майдан так и не осмыслили - так и не был поставлен логичный вопрос, где реально происходит акт классовой борьбы, реакцией на который и явился Майдан со всеми его идеологическими мистификациями.

Таким образом, парадокс в том, что "левые" не узнают в происходящем собственную критическую теорию - и тем самым отчуждаются от социальной действительности, в которой эта теория уже работает, находит свое подтверждение. Они предпочитают коллективно кусать локти в приступе отчаяния. В этом комизм ситуации.

А отчетливые черты трагифарса она начинает принимать в тот момент, когда "левые" совершают строго обратное тому, что они должны делать: они сами называют конфликты, имеющие, как и любые другие, классовую природу (но не имеющие такой четкой повестки, как Майдан), реакционными, фальшивыми именами. То есть фактически делают за либералов и ультраправых их работу. Например, продолжая тему Украины, ситуация на Юго-Востоке сразу после Майдана, которая в идеологическом отношении была гораздо более аморфна (и даже оставляла возможность маневра для левой пропаганды - в отличии от Майдана, откуда "левых" просто погнали), никакого объединяющего лозунга аналогичного "Украина - это Европа" (скажем, "Донбасс - это Россия") не существовало, скорее т. н. "АнтиМайдан" почти инстинктивно отталкивал саму мистифицированную форму, которые приняли действия людей на Майдане (отсюда эти всплески стихийного, довольно-таки абстрактного антифашизма). "Левые" ничтоже сумняшеся постарались сделать все, чтобы такой лозунг придумать: "путинский империализм", "военная агрессия России", "поддержка авторитаризма" и проч., то есть прямо поучаствовали в идеологической мистификации.

То есть мало того что "левые" явно запоздали с реакцией на события в Украине, но к тому же еще и сделали все, чтобы скрыть истинное содержание этих протестов.

Подводя итог, можно сказать, что современные "левые" отчуждены дважды: обычный человек, отчужденный от общества, всего лишь не видит в нем самого себя, собственные интересы, воспринимает его как принуждение, внешнюю необходимость, а "левый", помимо этого, не видит, как в обществе работает та самая теория, которую он якобы исповедует. Это общество он воспринимает как целостный монолит, отторгающий его прогрессивные идеи, а себя - как единственного борца с системой, героя-одиночку с группой таких же самоотверженных одиночек, посреди "всеобщего равнодушия" и "обывательского цинизма".

03 сентября2014 г.   Алексей Сухно
http://rabkor.ru/left-winger/2014/09/03/third-power

Другие ссылки по теме:

 

Все содержание (L) Copyleft 1998 - 2024